Непонятая скорбь

Непонятая скорбь

Они достали складную детскую кроватку.

Хотя они и не были богаты, они не жалели средств для своего мальчика, который вот-вот должен был родиться. Ожидание увеличивалось с каждым днем. Будет ли она хорошей матерью? Будет ли он хорошим отцом, которого у него самого никогда не было? С застывшими улыбками и вспотевшими руками они отсчитывали дни, пока небесная снежинка не упадет им на руки.

За несколько дней до установленной даты они получили звонок, которого никто не ожидал. Она родит безжизненного ребенка.

Через 48 часов мы сгрудились в холодном похоронном бюро, а вокруг бушевала метель. Когда маленький гроб размером с обувную коробку привезли и поставили перед общиной, плач и вопль, вырывавшийся из человеческих сердец, угрожал снести тонкие как бумага стены. Ради жены муж старался изо всех сил сохранять хоть какое-то подобие спокойствия. Внутренняя боль пронизывала сильнее, чем ледяная буря снаружи.

Горе-утешитель

«С того момента, как мы похоронили нашего сына в тот день, — сказал муж бесстрастным тоном через месяц, — некоторые из наших дружеских отношений сошли в могилу вместе с ним». Все изменилось. Люди не знали, как общаться с ними, как раньше. Некоторые сделали шаг в сторону, чтобы дать им личное пространство. Другие говорили какие-то банальности и избитые фразы, спеша закончить разговор на эту неудобную тему. «Мы никогда не чувствовали себя более одинокими, чем в то время, когда больше всего нуждались в наших друзьях», — вздохнул он.

Они знали, что это не было злонамеренно. Многие хотели быть полезными, но не хотели ухудшить страдания, сделав или сказав что-то неправильно. Серьезные травмы должны лечить врачи, а не аматоры. Они не были обучены, как поступать в таких ситуациях.

По крайней мере, я так думал об этом. Я изо всех сил пытался понять, что делать. Нужно ли нам говорить об этом, рискуя провернуть нож в ране? Может быть, их раны заживали бы быстрее и лучше, если бы их оставили в покое? Я страдал, как и все мы, но никогда не испытывал подобной боли. Что я должен был предложить им? Не могу сказать, что я понимал это. Нет, не понимал.

grief2

Ложь, сказанная мне моей культурой

Между тем они продолжали горевать. Она впала в депрессию. Он не знал, что делать. Я не знал, что сказать. Я часто чувствовал себя таким же «горе-утешителем», что и приходившие скорбеть с Иовом, но ушедшие, так и не сумев помочь (Иов 16:2). Я слушал. Я молился. Но этого всегда было недостаточно. Казалось, что многие визиты не производили должного результата. Я хотел помочь, но не знал, что делать.

Прошли годы, и я оглядываюсь на это время с сожалением. Делаю так, потому что я верил в определенные вещи о страданиях, которые были вредны. Стойко перенеся многие раны, пролив большое количество слез и пройдя долины тени в моей собственной жизни, а также прочитав о честной борьбе дорогого святого из-за смерти его жены («Горе изнутри», К.С. Льюиса), я вижу теперь более отчетливо, насколько бесполезны были я и многие другие для тех, кого мы так жаждали поднять. Наряду с некоторыми другими, вот четыре лжи, которые искалечили нашу способность помочь и быть полезными нашим друзьям во время их нужды.

1. Скорбь не должна длиться долго

В противовес многим моим предположениям, процесс скорби обычно не заканчивается на похоронах. Напротив, он только начинается. Когда горе продолжалось у моих друзей, многие прятали глаза и переходили на другую сторону улицы. Чем дольше они печалились, тем более неудобной эта ситуация становилась. То, что Гэри Коллинз наблюдает в западных обществах, может слишком легко проникать в наши церкви:

Как правило, имеет место нетерпимость к длительной скорби. [Они] ценят эффективность и прагматизм, поэтому смерть часто рассматривается как неудобство, смущение или некое прерывание привычного хода жизни. Эмоциональные выражения не поощряются, и скорбь рассматривается как нечто, что, хотя и неизбежно, но должно заканчиваться как можно быстрее. (Христианское консультирование, 471)

Время от времени я чувствовал, что их горе было неудобством. Мы возвращались к одному и тому же разговору снова и снова, и каждый раз такое общение занимало много времени. И чтобы объяснить их длительную скорбь, я наряжал свою нетерпимость в религиозные одежды: «Если бы она доверяла Христу, она не была бы так опустошена», «Если бы они более прилеплялись к обетованиям Бога, они смогли бы спать ночью»

Я не знал, что горе было таким непрактичным. Оно было менее рациональным, менее запланированным, менее податливым и сговорчивым. И это переживание, несмотря на мои предположения, не было ненормальным. Друзья Иова, когда правильно поступали, знали это. Они не ожидали, что Иов будет на подъеме, когда они придут. Вместо этого они просто сидели со своим другом на земле всю неделю, оплакивая его в полной тишине (Иов 2:11-13).

grief3

2. Восстановление должно быть линейным

Я был свидетелем, что восстановление от скорби не похоже на выздоровление от физической травмы.

Однажды в седьмом классе я сломал руку, играя в футбол. Это было скверно. Сначала я даже не заметил, что сломал её, но когда все начали пристально смотреть на меня, я опустил взгляд. Моя рука была в форме буквы «Z». Подобно этой травме, и всем остальным, которые я получил в спортивных состязаниях, я полагал, что человек переживает начальный регресс только ради улучшения с каждым последующим разом. Ломаешь руку в один прекрасный день. Накладываешь гипс на следующий. И несколько месяцев спустя рука опять крепкая.

Восстановление от скорби и горя не столь линейно, как в случае со сломанной рукой. Ожидание, что оно будет таким, подавляет и душит процесс скорби. Мои друзья испытывали горе, которое было цикличным. Первоначальная боль нападает снова и снова. Даже месяцы спустя были случайные моменты на протяжении недели, когда они начинали плакать так, будто всё произошло вчера. После смерти жены Клайв Льюис описал это следующим образом:

Сегодня весь ад свежего горя снова раскрылся… В скорби ничего не «замирает на месте». Продолжаешь выходить из фазы, но все снова повторяется. Еще и еще раз. Все повторяется… как часто… зияющая пустота изумляет меня, как нечто абсолютно новое, и заставляет меня говорить: «Я никогда не осознавал свою утрату до этого момента». Одна и та же нога отрезается раз за разом. Первое погружение ножа в плоть ощущается снова и снова. («Горе изнутри», 56)

Ту же ногу отрезают заново. Одна и та же рука ломается непрерывно. Скорбь, — этот жадный и непредсказуемый гость, — возвращается без стука.

3. Они всегда хотят, чтобы им стало лучше

Я не мог представить себе мир, в котором мои друзья не хотели чувствовать себя лучше. Почему бы им не попытаться сделать все возможное, чтобы положить конец их боли?

Горе, как я узнал только позже, может быть парадоксальным. Люди, переживающие скорбь, как и мои друзья, могут одновременно желать, чтобы им было и хорошо, и плохо. В некоторых случаях агония пребывания в горе является более предпочтительной, чем чувство вины, испытываемое при выходе из него. К.С. Льюис назвал это стыдом.

Нельзя отрицать, что в некотором смысле я «чувствую себя лучше», и с этой фразой сразу возникает своего рода стыд, и ощущение, что человек находится под неким обязательством лелеять, разжигать и продлевать свое несчастье. (53)

Много месяцев спустя, когда дни уже были не такими тяжелыми, как когда-то, пара призналась, что чувствует эти угрызения совести. «Вы когда-нибудь любили его по-настоящему?» — словно слышат они вопрос. «Тогда как вы можете так быстро преодолеть скорбь?» Исцеление принесло парадокс: чувство вины, если это делаешь, и скорбь, если не делаешь. Независимо от того, остается ли нож в плоти или вытаскивается, это в любом случае причиняет боль.

grief4

4. Скорбящим и так достаточно помогают

Хотя это может быть правдой в некоторых случаях, но не во всех. Я предполагал, что, поскольку было много других людей, выражающих соболезнования моим друзьям на их стене в Фейсбуке, значительная часть из них активизируется и поможет. Этого не произошло. Казалось, все думали, что кто-то другой придет на помощь. Когда я вернулся через две недели, я узнал, что за это время никто не навестил их, и я понял другое. Горе лишь возросло в одиночестве, в пустом доме, где все еще стояла складная кроватка.

Льюис писал, что он чувствовал себя социальным прокаженным, когда потерял свою любимую.

Я знаю, что я стал помехой всем, с кем встречаюсь. На работе, в клубе, на улице, я вижу, как люди приближаются ко мне, пытаясь решить, «скажут ли они что-нибудь об этом» или нет. Мне ненавистны оба варианты – если они это делают и не делают… Мне больше всего нравятся хорошо воспитанные молодые люди, почти мальчики, которые подходят ко мне, как если бы я был дантистом, краснеют, быстро разделываются с этой темой, а затем уходят в сторону бара так быстро, как только позволяют приличия. Возможно, осиротевшие или потерявшие родственников должны быть изолированы в специальных поселениях, какие были у прокаженных. (10)

Хотел бы я быть более последователен в моей заботе и поощрять других, любивших их, делать то же самое.

Что мы можем предложить скорбящим

Я не специалист по различным формам скорби и печали, и не претендую на эту роль. Я не сертифицированный библейский консультант. Многое из того, что знаю, я научился, делая это неправильно. Но из моего опыта попыток помочь людям в скорби, с которой я не могу легко отождествиться, моя единственная четкая мысль звучит так: не отворачивайтесь от тех, кто скорбит.

Тот, кто не является ближним, смотрит на раненых и погибших и переходит дорогу (Луки 10:29-37). Он может рассуждать сам в себе, что он неспособен понять, каково это — быть ограбленным и избитым, и, кроме того, он не профессиональный врач. Он может даже сказать себе, что на самом деле оказывает побитому мужчине услугу, оставляя его на попечение другого, более компетентного прохожего.

Иисус призывает проявлять сострадание не только обученных консультантов. И, как нам становится ясно, сострадание может чего-то нам стоить (Луки 10:34-35). Но, как получатели Божьей благодати, мы все призваны и оснащены, чтобы управлять полученным нами утешением (2 Коринфянам 1:3-7). Пастор должен встретиться со своей раненой овцой, но это должны делать и другие овцы (Ефесянам 4:11-12). Я делал то, что хотел бы изменить, но я не жалею о том, что с молитвой пытался помочь. И мои скорбящие друзья были милостивы, принимая мое несовершенное присутствие с поддержкой, а не с пренебрежением.

Если вам нечего сказать, сидите молча в течение семи дней. Может быть, у вас не появятся ответы, но у вас точно будут слезы (Римлянам 12:15). Возможно, вы не знаете идеальный стих из Писания, которым вы могли бы поделиться, но у вас есть Автор всех стихов, обитающий в вас. Не отворачивайте взгляд или не отделывайтесь от скорбящих банальными словами, чтобы они согрелись и напитались (Иакова 2:16). Слушайте. Молитесь. Поститесь. Плачьте.

Автор — Грег Морзе / © 2018 Desiring God Foundation. Website: desiringGod.org
Перевод — Оксана Бёрнс для ieshua.org

Пожертвовать

Последнее: 18.02. Спасибо!