В 1929 году лауреат Нобелевской премии по физике Альберт Эйнштейн написал письмо своему другу Хаиму Вейцману, известному химику. Послание это, однако, не имело отношения к науке. В то время Вейцман занимал пост главы Британской сионистской федерации, и Эйнштейн писал ему о еврейском вопросе и проблемах заселения Палестины.
«Если мы не придем к справедливому и честному сотрудничеству с арабами, это будет означать, что мы ничему не научились за две тысячи лет рассеяния и заслужили все то, что в будущем может произойти с нами, — писал Эйнштейн. — Если мы, евреи, не научимся жить с арабами в мире, борьба с ними будет сопровождать нас на протяжении десятилетий».
К таким выводам великий ученый пришел в ходе своего визита в Палестину в феврале 1923 года. Еврейский ишув устроил Эйнштейну королевский прием. Встречавшая его толпа пела: «Вот идет мессия!» Ход своего визита Эйнштейн подробно и с юмором описал в дневнике, который лег в основу сценария израильского документального фильма «Эйнштейн на Святой Земле».
Хотя о существовании дневника, который после смерти Эйнштейна вместе с другими документами из его архива был передан Еврейскому университету в Иерусалиме, известно многим, он не опубликован до сих пор. Узнав о существовании этого документа, израильский продюсер Миха Шагрир и режиссер Ноа Бен-Хагай решил снять документальный фильм о посещении Альбертом Эйнштейном Палестины, сообщает Haaretz.
Эйнштейн прибыл в Эрец-Исраэль на поезде, первая остановка была в Иерусалиме. Царившие в городе бедность, шум и грязь разочаровали ученого. Он написал, что местные евреи пренебрегают бытом и не стремятся улучшить свое положение. Однако его впечатление от города улучшилось, когда он увидел место, отведенное под Еврейский университет, и новые кварталы Тальпиот и Бейт-Керем, которые репатрианты строили своими руками.
«В дневнике Эйнштейна меня привлекло то, что эти записи прекрасно характеризуют его личность. Можно понять, например, что он был весьма неравнодушен к женщинам,— отмечает режиссер фильма Ноа Бен-Хагай. — Я смогла узнать, что происходило в его незаурядной голове, когда она не была занята постижением тайн мироздания. Он был весьма взволнован, увидев евреев нового типа, занятых физическим трудом, но при этом не забывал о встречавшихся ему на пути красивых женщинах, с которыми он флиртовал, несмотря на присутствие жены».
Проведя в Иерусалиме пять дней, Эйнштейн затем прибыл в Тель-Авив, который напомнил ему Чикаго. О своих впечатлениях об Эрец-Исраэль и об отношении к сионизму ученый написал спустя много лет, объясняя отказ занять пост президента Израиля. «Я не смогу выполнять возложенные на меня служебные обязанности, не вступая в противоречие с собственной совестью. Я был бы вынужден сообщить народу Израиля вещи, которые он не захочет услышать», — писал Эйнштейн своему другу Азриэлю Карлебаху. Эйнштейн подчеркивает, что является по убеждениям пацифистом и гуманистом и что ему не нравятся военные парады и националистические настроения. Он считал себя сионистом, но резко критиковал «иных» сионистов и «иной» сионизм. В 1948 году он подписал петицию американских еврейских интеллектуалов против лидера партии «Херут» Менахема Бегина, собиравшегося посетить США и выступить перед руководством еврейских организаций. В письме «Херут» названа «фашистской партией», лидер которой является «идеологическим собратом Муссолини». Подписанты потребовали от еврейских организаций бойкотировать Бегина.
В своей работе «Наш долг сионизму» (1938) Эйнштейн писал следующее: «Меня беспокоит, что еврейству может быть нанесен урон изнутри из-за развития национализма в наших собственных рядах. С этим явлением мы уже были вынуждены бороться — даже в отсутствие еврейского государства. Два великих семитских народа имеют великое общее будущее. То, как мы будем относиться к арабскому меньшинству, послужит настоящим испытанием для нас, как для народа. Справедливое разрешение этой проблемы не менее важно и не менее достойно наших усилий, чем наш труд по строительству нашего собственного дома».
«Для меня очень важно, чтобы эти слова Эйнштейна были услышаны, — отмечает Ноа Бен-Хагай. — Это не был какой-то случайный импульс, подобные заявления он делал много раз, и сегодня, спустя много лет, они действительно кажутся пророческими. Мне было необходимо сделать его слова, его гуманизм и моральные принципы, которые сегодня встречаются столь редко, достоянием общественности. Эйнштейн определял себя как сиониста, но многие из тех, кто именует себя так сегодня, наверняка назвали бы его предателем».
Материал подготовила Татьяна Володина
Последнее: 26.07. Спасибо!
