© Paramount Pictures. Source — thegospelcoalition.org
По сравнению с историческими эпопеями, «Гладиатор II» — это винтажный фильм Ридли Скотта: он силен в зрелищности и стиле, но не особо склонен к исторической точности. От «Наполеона» (2023) до «Исхода» (2014) и «Царства небесного» (2005), Скотт восхищается кинематографическим потенциалом истории, хотя и признает, что голливудские фильмы не предназначены для использования в учебниках истории. Поэтому, хотя большинство персонажей «Гладиатора II» основаны на реальных событиях римской истории, не ожидайте, что то, что с ними произойдет и когда, будет точно соответствовать историческому сценарию.
Тем не менее, есть нечто реальное в истории, на что «Гладиатор II» тонко намекает, не упоминая об этом открыто более чем единожды. Это надвигающаяся трансформация Рима от языческого упадка и всепобеждающей жажды крови к маловероятной роли ускорителя распространения христианства.
Действие продолжения фильма разворачивается через 16 лет после событий оригинального «Гладиатора», во времена правления коррумпированных императоров Каракаллы (Фред Хехингер) и Геты (Джозеф Куинн). Всего столетие спустя Константин станет первым римским императором-христианином, что в значительной степени способствовало быстрому распространению христианства по всему древнему миру.
В «Гладиаторе II» мы видим предзнаменования грядущей христианской революции. Упадочная, кровожадная культура взывает о моральном преобразовании. Жестокий, завоевательный режим, где сила является единственной ценностью, сеет семена собственного разрушения. Люди стремятся к чему-то другому: чести, равенству, достоинству, общности; надеются на осмысленную жизнь в мире вездесущей смерти.
И хотя «Гладиатор II» намекает на факторы, которые подготовили почву для обращения империи в христианство 1700 лет назад, он также дает основания для надежды в наши дни. Может ли новая христианская революция появиться на горизонте сегодняшнего загнивающего Запада?
От «Одной лишь силы» к «Силе и чести»
Рим эпохи «Гладиатора II» (рейтинг R по жестокости) — это город морального упадка, коррумпированного правления и военных излишеств. Императоры Каракалла и Гета олицетворяют это в своей жажде крови (гладиаторские игры, бесконечные военные кампании, «Они могут отведать войны!») и корыстном гедонизме (оргиастическая сексуальная распущенность, показные вечеринки с блюдами из головы носорога). Как и другой главный злодей фильма, Макринус (Дензел Вашингтон), чья единственная ортодоксальность — это вера в грубую силу («Насилие — универсальный язык») и яростную месть, при которой угнетенные становятся угнетателями.
В то время как гипер-жестокие злодеи фильма определяются излишествами и последствиями философии «Одной лишь силой», герои определяются силой и честью. Среди этих героев — отпрыски добродетельного императора (и философа-стоика) Марка Аврелия: дочь Луцилла (Конни Нильсен) и внук Луций (Пол Мескаль). Но и другие неисторические персонажи также воплощают философию «силы и чести». Педро Паскаль играет генерала Акациуса, прославленного военачальника, который осознает безнравственность бесконечных войн и стремится к установлению более мирного режима («Я не собираюсь из-за их тщеславия растрачивать впустую еще одно поколение молодых людей»).
Пожалуй, самый благородный персонаж — и тот, кто на самом деле может быть христианином, — это гладиатор, ставший медиком, Рави (Александр Карим). Он является моральным центром фильма, и он несколько раз говорит о прощении и спасении, даже используя образы реки в связи с искуплением. Сам по себе характер Рави намекает на грядущую христианскую революцию в Риме: он превращается из гладиатора, «машины для убийств», в сострадательного целителя, защитника слабых и преданного семьянина. Он больше не отнимает жизни, он их спасает.
Примечательно, что многие из «сильных и благородных» мужчин в «Гладиаторе II» женаты и состоят в исполненных любви отношениях с женщинами. Тогда как «только лишь сильные» мужчины вращаются только в компании других мужчин: причём во многих случаях в недвусмысленных романтических отношениях. Пожалуй, неудивительно, что жажда крови и гедонизм возобладали именно при совместном правлении двух мужчин, Каракаллы и Геты. «Гладиатор II» намекает на христианское будущее Рима, в котором сексуальная распущенность, патриархальное насилие над женщинами и детьми и асимметричная гендерная власть уступят место христианским представлениям о моногамном браке и значительно более высоком статусе женщин и детей.
Подобные признаки мы наблюдаем и в современном мире, что может предвещать рехристианизацию Запада. Женщины осознают, что постхристианская сексуальная революция подвела их, а излишества изменчивого в гендерном отношении мира преследуют больше всего именно их. Тем временем мужчины, похоже, начинают осознавать пустоту гедонистических удовольствий и грубой силы. Молодые мужчины проявляют удивительную привязанность к церкви, а продажи Библии стремительно растут. Если они еще не являются христианами, все большее число людей попадают в категорию «уважающих реальность» и «творцов смысла». Они не хотят мира, в котором единственным источником информации является смена власти, а индивидуализм выходит из-под контроля. Они хотят трансцендентного предназначения, ограничений естественного закона и чести, что будет выше одной лишь простой силы.
За этим трендом, и в интересной связи с дохристианским Римом, стоит возрождение стоицизма среди мужчин современного Запада. Этому способствуют как новые гуру самосовершенствования (Джордан Питерсон, Джо Роган, Райан Холидей), так и древние голоса, такие как Аврелий (чья книга «К самому себе» за последние годы разошлась тиражом в сотни тысяч экземпляров). Пока еще не ясно, приведут ли этот неостоицизм и жажда чести, совершенствования и благополучия к христианскому пробуждению или же подорвут его в результате некой потребительской мутации.
«Мечта о Риме» и способность кинематографа видеть проблески вечности
Обе части «Гладиатора» часто ссылаются на «мечту, которой был Рим». Это воплощение желанного мира — возвращения Pax Romana и утопического стремления к настоящей республике, где все люди процветают и царит стабильный мир. Но эта «мечта» крайне хрупка — о ней можно упоминать только шепотом. В мире «Гладиатора» в этой «мечте» есть что-то эсхатологическое, осознание того, что она осуществится только благодаря божественному вмешательству. В руках падших мужчин, даже благородных мужчин, она всегда будет хрупкой. И все же эта жажда по мирному царству облагораживает нас в настоящем. Это ключевая идея «Гладиатора II», которая заканчивается откровенным кивком в сторону «мечты».
Дальше серьезный сюжетный спойлер. В ревизионистской истории «Голливудского финала» фильма злодей Макрин (открыто насмехающийся над «мечтой о Риме») был убит, хотя на самом деле он сменил Каракаллу на посту императора и занимал эту должность более года. Фильм подразумевает, что Луций стремится к миру, о котором «мечтает Рим», но не путем установления тиранической власти, а через возвращение власти сенату. Как и его отец в «Гладиаторе» (персонаж Рассела Кроу, Максимус), Луций обладает властью ради процветания других, а не ради самого себя. Такого рода герои олицетворяют глубокую тоску западной культуры по благородству, облаченному в смирение, — по самоотверженным лидерам, чья сила заключается в готовности уступать, а не консолидировать ее. В этом идеале «смиренного царя» мы снова видим, как обе части «Гладиатора» напоминают о христианстве. Стоит отметить, что единственный раз, когда христиане прямо упоминаются в «Гладиаторе II», это мимолетное упоминание об их низком статусе как людей, казненных через распятие. Крест Христа — Который был главным Царем-слугой (Фил. 2:5-11) — сквозит в драме фильма, молчаливо обрамляя его видение героизма и надежды.
Финал «Гладиатора II», несомненно, разочарует историков. Но мне он понравился точно так же, как концовка фильма Квентина Тарантино «Однажды в Голливуде» и его альтернативная история убийств семьи Мэнсон. Оба фильма демонстрируют, что «кино по своей сути является эсхатологической средой», которая «дает зрителям возможность прикоснуться к вечности». Кино — это скорее мечты, чем история.
Одержимость Римом действительно предвещает христианское пробуждение?
«Гладиатор II» не является преднамеренной апологетикой христианства. Но его причудливое видение воплощения мечты о Риме, тем не менее, намекает на расцвет христианства и вечное царство, которое мы можем, благодаря силе Святого Духа, увидеть здесь и сейчас. Только Град Божий предлагает ответ на безнадежную хрупкость Града Человеческого, который, по словам Августина, «стремится к господству», но «сам находится под господством этой самой жажды господства». Только в христианстве есть фундамент, на котором можно построить осмысленную мораль, добродетель, мир и предназначение на обломках Вавилонской башни/Вавилона/Рима. Только в христианстве такие понятия как равенство, достоинство, доброта, истина и красота обретают какой-то смысл. Только в Царстве Божьем сбывается мечта о Риме.
Почему в наши дни мы так часто вспоминаем Римскую империю (другой пример — недавний фильм Фрэнсиса Форда Копполы «Мегалополис», вызвавший разногласия)? Возможно, потому, что мечта о Риме — и хрупкость этой мечты — очень актуальны в наше время. Мы ощущаем упадок современного западного общества и уменьшающуюся отдачу от экономического процветания, технического прогресса и моральной независимости. Мы чувствуем, что хрупкость общества и его окончательный крах будут аналогичны краху Рима и других империй. И все же заветная мечта о Риме — небесном городе — продолжает жить, не теряя своей привлекательности, нашептывая нам, как это было на протяжении веков. Это шепот о чем-то лучшем, чем то, что у нас есть, о городе, который мы не сможем построить сами, о мире, данном Богом, который переживет все мимолетные империи.
Христианство процветало как революционная надежда и незыблемая истина в шаткой инерции угасающих дней Римской империи. Возродится ли оно вновь в нашей собственной разваливающейся империи? Недавно появились слухи и предсказания об этом. Да будет так.
Автор — Бретт Маккракен / thegospelcoalition.org
Перевод — Александр Пилипер для ieshua.org
Последнее: 26.07. Спасибо!
Моим ответом на заключительную фразу автора будет выражение, которой апостол Павел часто использует в своем Послании к Римлянам: «Мэ гэнойто» (в СП фраза переведена «Никак», но более корректный перевод: «Да не будет»). Так много цветистых и утонченных фраз использовано — отдаю должное литературному таланту автору, — чтобы запудрить мозги евангельским верующим.
Если автор переживает о исчезнувней Римской империи — и стремится внушить читателям, что и весь мир, — то я спешу его успокоить: Римская империя («Рим») в 5 в. никуда не исчезла — она трансформировалась в Католическую церковь (царство, которое от мира сего). Но «загвоздка» в том, что в Новом Завете Рим назван «Вавилоном», поэтому завлекать детей Божьих в мечтания о возрождении «Рима» — это какой наглостью надо обладать. Я же, со своей стороны, призываю детей Божьих мечтать о Небесном Иерусалиме и ожидать прихода Жениха. А католики (или криптокатолики, но которых выдает католический (иезуитский) дух) похоже ожидают иного жениха и готовят его приход, как можно судить из недавних слов папы Франциска, что все дороги ведут к Богу.
Необходимо еще добавить, чтобы верующие понимали — что из себя представляет в данный исторический период Католическая церковь. На данный момент Католическая церковь — это папство, т.е. папа. Еще Кальвин (в 16в.!) называл папу Римского «живым оракулом из Ватикана» — до всяких 1 и 2 Ватиканских соборов! Чем с духовной точки зрения является такой феномен как папство=папа. Для этого отправимся в самое начало Библии:
1 Когда народ увидел, что Моисей долго не сходит с горы, то собрался к Аарону и сказал ему: встань и сделай нам бога, который бы шел перед нами, ибо с этим человеком, с Моисеем, который вывел нас из земли Египетской, не знаем, что сделалось.
2 И сказал им Аарон: выньте золотые серьги, которые в ушах ваших жен, ваших сыновей и ваших дочерей, и принесите ко мне.
3 И весь народ вынул золотые серьги из ушей своих и принесли к Аарону.
4 Он взял их из рук их, и сделал из них литого тельца, и обделал его резцом. И сказали они: вот бог твой, Израиль, который вывел тебя из земли Египетской!
(Исх.32:1-4)
Еще раз хочу отметить, что правильный с моей точки зрения перевод окончания 4 стиха такой: «вот Бог твой, Израиль, Который вывел тебя из земли Египетской!»
Контекст — окончание фразы («Который вывел тебя из земли Египетской» — указывает, что евреи не обратились к некоему иному языческому богу. Они, как им казалось, утратили с Ним связь (или: с тем, кто от Его Имени их вел). Так и по мнению современных католиков их Первосвященник где-то там и с Ним нет связи. Поэтому нужен «первосвященник» здесь не Земле. И вот они его слепили — из золота и прочих украшений.
Таким образом, с духовной точки зрения, папство=папа — золотой телец католичества. И все, кто признает его верховенство — поклоняются (современному) золотому тельцу. Не слишком ли все вышеизложенное показано в черном цвете? Добавим для объективности белое пятно. На мой вгляд, это старокатоличество. Я полагаю Провидение сохранило остаток, дабы Иешуа (Первосвященник всех истинных верующих; Которого никто не может заменять, а каковые на это претендуют, являются самозванцами; Который не потерял связи со Своей Невестой, но управляет ею посредством Духа Святого) мог заступаться перед Отцом (по причине былых заслуг и подвижничества Католической церкви), чтобы Тот ее не отверг полностью. Хотелось бы только, чтобы сегодняшние духовные наследники Дёллингера, Кампшульте и др. сохранили их непоколебимость и не поклонились золотому тельцу.
P.S. Попробую поставить себя на место старокатоликов и возражу, что нам попался просто неудачный вариант папства — ну так сложилось исторически. А вот если убрать догмат о безошибочности папы — все не так уж и страшно. Ну, просто эта модель попалась с дефектом, а вот если дождаться следующую серию, в которой этот дефект будет устранен, тогда на ней можно будет «ездить». Нет, возражу уже со своей стороны. Этот «дефект» неустраним, т.к. он является сущностью папства. На это указывал один из выдающихся пап — Григорий I, который считал все это, чем сейчас обладает папа Римский, антихристианским. И это по-библейски: всякий, кто претендует быть первосвященником Церкви Христовой (а именно на это претендует папа; если бы он претендовал лишь на первосвященство в части Церкви, то еще можно было дискутировать), является антихристом: антихристом с маленькой буквы (кто возражает против этого часто путают Антихриста с большой буквы, который является единственной личностью конца времен, с множеством антихристов, упоминаемых в Новом Завете с маленькой буквы).
Дух Антихриста подменяет в Церкви христианский дух, выражением которого является соборность. Тело Мессии может управляться только соборно, о чем свидетельствует Иерусалимский собор, на котором присутствовали апостолы. Как я уже писал ранее, с моей точки зрения, этот собор завершился не совсем удачно — компромиссом, компромиссом по отношению к истине Божьей. Уже на нем были заложены основания для разделения верующих из евреев и из язычников. Но пусть так, пусть через ошибки, но сохраняя евангельский дух соборности.
Мне могут возразить, что из истории известно, что часто папы (именно папы) в богословских спорах были на стороне ортодоксии. Ну, и какую цену за это пришлось заплатить? Эта цена папство, т.е. антихристианство. Но если Григорий I выступал против этого, значит он не был антихристом? Любая болезнь развивается постепенно, многие симптомы не видны на ранних стадиях. Но что это явление из себя представляет, как мы можем судить? Правильно, по плодам...
На мой взгляд, последним шансом для Католической церкви были реформаторские соборы первой половины XV в., победа на которых сторонников концилиаризма позволила бы церкви вернуться на путь истинный. Но как они могли вернуться, если сами расправились с Божьими пророками — Виклифом и Гусом. И вот после того, как папство победило, Бог решил начать Реформацию: выйди Мой народ и отделись. Конечно, реформаторы, особенно на раннем этапе, не думали в таком ключе: они считали, что существует одна Католическая церковь. Но ею они считали себя )
Началом конца стал Тридентский собор: а собственно «концом» — победа иезуитов, которые и «похоронили» католичество. Конечно, и среди иезуитов попадались светлые личности, и, возможно, попадаются и сейчас, — но я рисую картину широкими мазками, не вдаваясь детали.
То, что папство — идол, свидетельствует основание этого учения, которое пронизано исторической ложью насквозь, о чем прекрасно в своих трудах изложил ученый Дёллингер. Особенно смешно слышать утверждения католиков, что апостол Петр — первый папа; от него они выводят свою апостольскую преемственность. Во-первых, по духу они — современные папы — ну никак не выводятся от апостола Петра, о чем свидетельствует Иерусалимский собор. По духу они скорее выводятся от другой личности в Новом Завете:
9 Я писал церкви; но любящий первенствовать у них Диотреф не принимает нас.
10 Посему, если я приду, то напомню о делах, которые он делает, понося нас злыми словами, и не довольствуясь тем, и сам не принимает братьев, и запрещает желающим, и изгоняет из церкви.
(3Иоан.1:9-10)
Во-вторых, папскую доктрину опровергает Слово Божье:
7 Напротив того, увидев, что мне вверено благовестие для необрезанных, как Петру для обрезанных —
8 ибо Содействовавший Петру в апостольстве у обрезанных содействовал и мне у язычников, —
(Гал.2:7,8)
Из истории известно, что как апостол Петр, так и апостол Павел трудились в Риме. Библия открывает нам, что апостолу Павлу было поручено Богом руководить верующими Рима из язычников. Это подтверждает и Послание к Римлянам апостола Павла, которое как никакое другое из его посланий, раскрывает верующим из язычников, какую важную роль в деле спасения играл и играет еврейский народ.
Апостол же Петр благовествовал евреям Рима. Думаю, в пользу этого говорит средневековая иудейская(!) легенда (поскольку легенды почти всегда содержат в себе хоть частицу, но исторической правды), что апостол Петр только притворился, что стал учеником Иешуа, но в конце жизни вернулся в иудаизм.
Таким образом, апостолы Петр и Павел совместно управляли верующими Рима.
Если достоверна история с бегством апостола Петра из Рима при жестоких гонениях на христиан, инициированных императором Нероном, то, возможно, апостол убегал как еврей (иудей), которых гонения не затрагивали, а христиан и иудеев к тому времени уже различали. Но после встречи с Господом и короткого диалога с Ним апостол Петр вернулся в Рим и принял крестную смерть, прославив своего Учителя.