Назовите это крепостью, мужеством или хуцпой (“дерзость” — идиш) — какой бы вы ни выбрали термин, это то качество, которое нас, евреев, учат ценить с детства, особенно с приближением Хануки.
В 175 году до н.э. вся надежда была на маленькую группу крепких евреев, Маккавеев. Так гласит история. На самом деле, многие евреи и не думали ни на что надеяться, потому что греки и сирийцы не уничтожали евреев. Антиох Эпифан, сирийский деспот, решил ассимилировать евреев, а не уничтожить их. Евреи повально меняли свои имена. Иаковы становились Ясонами, Симеоны (Шимоны) Симмахусами. Им нравилась их светская жизнь. А потом Антиох вошёл в Храм и принес в жертву свинью на алтаре. Это спровоцировало Маккавеев, антиассимилянтов того времени. Они разбили греко-сирийскую армию, возвратили Храм и очистили его для Божьего служения.
Сегодня история Маккавеев всё ещё актуальна. Для многих, это — символ еврейской свободы. Важно не то, что Храм был снова посвящён Богу, а то, что он был отобран у греков и сирийцев. Что мы вспоминаем, так это то, что Маккавеи были крепкими — они встали и сражались.
Фраза “крепкие евреи” может показаться для кого-то противоречием. В конце концов, евреи славятся непропорционально большим количеством Нобелевских премий, гуманитарной помощью, высшим образованием, но, как правило, не крепостью. Однако, образ прямого и решительного еврея становится всё известнее: от изображений сражающихся солдат ЦАХАЛ до набирающих популярность футболок с надписями “Йоу, семит!” или “Шалом ___ (определенное ругательство)” и последних книг наподобие “Хуцпа” Алана Дершовича и “Крепкие евреи” Рика Коэна.
Однако, не весь еврейский народ ценит один и тот же вид “крепости”. Еврейский писатель Эндрю Фурман пишет:
“На краю нового тысячелетия... можно было бы подумать, что евреи... смогли наконец отказаться от образа физической крепости, которая по своей сути является языческой. Однако, вызывает озабоченность то, что культ крепости, похоже, набирает силу в еврейских кругах” [1].
Фурман утверждает, что не стоит превозносить еврейскую крепость просто саму по себе. Другие утверждают, что как евреи мы имеем право быть настолько крепкими, насколько того желаем, учитывая всё то, что перенёс наш народ. Как нам относиться к крепости? Если мы посмотрим на историю нашего народа и исследуем наших героев, мы можем в конце концов прийти к переопределению самого понятия крепости.
История крепости
И до, и после событий, приведших к празднованию Хануки, еврейская история наполнена людьми, которых по праву можно назвать “крепкими”. Посмотрите на первую войну против Рима в 66 году н.э., в которой сражались евреи, уставшие от гнёта. Самым главным символом этой первой войны является Масада, большая крепость на горе, которую ежегодно посещают тысячи туристов. В отличие от Маккавеев, мы не выиграли эту войну, но боролись до самого конца. Это именно то, что делают крепкие евреи.
Мы повторили попытку в 132 году н.э., во время второй войны против Рима. И снова были побеждены, но во время этой войны появился Бар-Кохба, практически мистический герой-генерал, которого рабби Акива провозгласил Мессией. Его прозвище Бар Кохба означает “Сын Звезды”, оно берёт своё начало в книге Чисел:
“...Восходит звезда от Иакова и восстает жезл от Израиля, и разит князей Моава и сокрушает всех сынов Сифовых. Едом будет под владением, Сеир будет под владением врагов своих, а Израиль явит силу свою.” (Числ. 24:17-18)
Как утверждалось, Бар-Кохба был этой “звездой от Иакова” — пока его не убили. Тем не менее, репутация этого генерала возрастала, несмотря на то, что он был лжемессией. Обычно ему прощают этот “маленький недостаток” из-за его крепости.
Это почитание “крепких евреев” продолжалось веками вплоть до подъёма сионизма и возрождения “крепкого” государства Израиль после Холокоста. После 1948 года именно очарование пионерами, халуцим, и сноровка и смелость израильской армии захватили воображение евреев, особенно во время Шестидневной войны.
Писатель Томас Л. Фридман утверждает, что невозможно переоценить влияние Шестидневной войны на еврейскую душу:
“Практически за одну ночь евреи увидели себя штаркерами, — крепкими парнями, — и начали избегать укоренившегося образа неббиша, — слабака. Потому, вдохновлённые израильским героизмом, евреи могли начать радоваться своей еврейской идентичности, а не сторониться её [2].
Хотя можно сказать, что евреи психологически нуждаются в этом чувстве силы, так же можно утверждать, что эта крепость стала слишком важной частью еврейской идентичности. Некоторые полагают, что слишком сильное акцентирование на нашей “крепости” в конечном счёте пагубно влияет на еврейскую душу, потому что, по сути, это то же самое древнее желание, с которым наш народ очень долго боролся, — желание быть похожими на всех остальных. В большинстве культур восхваляется крепость, и потому мы думаем, что и мы должны быть крепкими. Ссылаясь на пример еврейского подхалимства борца Билла Голдберга, Фурман пишет:
“Наша детская гордость за крепких еврейских парней особенно воспламеняется, когда мы узнаём, что преданные поклонники во всю глотку орут “Голдберг!” и показывают знаками, что если кто-либо из зрителей осмелится сделать в его сторону какой-то антисемитский выпад, он прямо в толпу прыгнет, чтобы наказать антисемита” [3].
Этот фантастический восторг абсолютной крепостью также проиллюстрирован в недавней книге “Tough Jews” (Крепкие евреи) Рича Коэна, в которой рассказывается яркая история нью-йоркских еврейских гангстеров, таких как Тик-Ток Танненбаум, Эйб “Малыш Твист” Рилз, Гурра Шапиро и оба Багси (Зигель и Гольдштейн). Хотя Коэн и не восхваляет еврейских мафиози и их дела, он говорит: “Нам было бы лучше с гангстерами...” потому что “каждому нужен кто-то, дающий ему иллюзию силы” [4].
Оправдание крепости
Неужели иллюзия силы стала настолько важной для нас как евреев? После тысяч лет изгнания и угнетения, от погромов и до террористов-смертников, может ли кто-то осудить еврейский народ за их желание быть крепкими?
Вероятно, нет. Но есть пара потенциальных проблем. Первая состоит в противопоставлении крепких тем, кто не таков. В книге Коэна “Крепкие евреи” он сопоставляет “крепких” еврейских гангстеров с евреями, которых невозможно назвать “такими уж крепкими”, например, евреев в гетто в Европе, которые были отправлены на уничтожение. Подразумевается, что во время Холокоста евреи должны были восстать и бороться против своих гонителей. Подобные этим контрасты служат только для того, чтобы “возлагать необоснованную вину на самих жертв геноцида в Европе, вместо их мучителей” (Фурман, стр.4).
Вторая проблема связана с превращением этой “крепости” в критерий героизма. Искушение заключается в том, чтобы идолизировать таких людей, как Бар-Кохба, Билл Голдберг или Багси Зигель только потому, что они сильные. Но разве сила характера ничего не значит? Люди, которых мы считаем “героями” среди евреев Европы во время Второй Мировой Войны, — это, как правило, люди вроде руководителей восстания в Варшавском гетто, в противоположность тем, которых, как овец, вели на смерть, или тем, кто просто выжил в настоящем аду концентрационных лагерей. На самом деле, многие из людей во второй группе были такими же сильными, как физически, так и характером, но их сила не уберегла их. Нужно ли считать человека, подобного журналисту Дэниэлу Перлу героем в меньшей степени только лишь потому, что террористы одолели его?
Определение “крепости”
Третья опасность заключается в том, что мы в конечном итоге начнём строить свою самооценку, как коллективную, так и индивидуальную, основываясь на нашей крепости или силе. Но какой крепости достаточно? И как определить истинную крепость?
Подумайте об этом: в конце своей жизни Танненбаумы и Эйбы Рилзы, и все остальные гангстеры так или иначе оказываются разбитыми людьми. В конце своей жизни что они могут показать себе, кроме своей крепости?
Если всё, чего мы как еврейский народ хотим, — это наше выживание, тогда, вероятно, имеет смысл возложить всю нашу надежду и идентичность на силу или военную мощь, и просто принять философию “право сильного”. Но у еврейского народа всегда было намного больше целей, чем просто выживание. И мы должны искать способ объединить крепость с сильным характером или добродетелью, и следить за тем, чтобы наши герои и люди, которыми мы восхищаемся, соответствовали тому же стандарту. Потому, возможно, следует принять такое определение крепости, которое включает в себя нечто намного большее, чем просто грубая сила.
До определённой степени мы уже поняли это. Мы видим это в конкретных супергероях — Супермене, Халке и Сорвиголове — все эти персонажи были созданы евреями [5]. Во время Второй Мировой Войны они даже сражались с нацистами на страницах комиксов, так же как гангстеры с американскими неонацистами в живую. Эти супергерои достойны восхищения не только потому, что они могут одним махом перепрыгивать небоскребы, но и потому что они хотели помогать людям. Они были добрыми, и хотя эта доброта способствует тому, что они кажутся менее непобедимыми, мы аплодируем им, потому что нам нужны герои, достойные доверия. Мы нуждаемся в герое, который, например, откажется взорвать здание, даже если в нём находится его заклятый враг... потому что в этом здании также находится маленькая девочка.
Крепость: библейское определение
Нам не нужно отправляться в область фантастики, чтобы найти подобных людей, которыми бы мы могли восхищаться. Исторические записи в Танахе содержат истории нескольких евреев, которые попадали в сложные ситуации и преодолевали их, но они не были героями из-за своей силы, — наоборот, они полагались на силу Божью. Их крепость должна была совпадать с праведностью и истиной, как её определил Бог. Мы видим, что, согласно Еврейским Писаниям, за каждым крепким есть кое-кто и покрепче. Царь Саул был крепким мужчиной, военным экспертом, но в итоге в его сердце не было места для Бога. И наоборот, маленький Давид казался каким угодно, только не крепким. Тем не менее, кто в конце стал истинным героем нашего народа и прообразом грядущего Мессии?
Мы видим в Писании, что Бог часто призывает людей, которые внешне не выглядят крепкими, но внутренне более крепки, чем кажутся... они совершенно превосходят все человеческие ожидания. Потому не удивительно, что и Мессия был не таким, каким его ждали.
Мессианские ожидания
Наше стремление к крепости не может не внести свои корректировки в наши ожидания Мессии. Многие хотят, чтобы Он был крепким евреем, воином, который поразит наших врагов и восстановит наш народ.
Концепция Мессии эволюционировала на протяжении многих лет: для светских евреев в конце 19-го века и до 1948 года сионизм и был Мессией, поскольку он представлял собой главную надежду всего народа [6]. Многие евреи сегодня, как и светские евреи во времена Маккавеев, не надеются на Мессию, — многие люди верят, что они и есть свои собственные мессии. Тем не менее, даже в этом мы видим стремление к силе, поскольку эти люди возлагают надежду на свои собственные силы.
Евреи, которые всё ещё ожидают настоящего живого Мессию, скорее всего опишут Его как воина, который избавляет Израиль от всех его врагов.
Но веками в еврейской традиции было два образа грядущего Мессии. Одного звали Мессия Сын Давида. Он был крепкий, как Маккавеи, но намного их сильнее.
Был также и другой портрет Мессии, которого звали Мессия Сын Иосифа. Он должен быть кротким и в нём не будет ничего, за что обычно уважают. И Он умрёт.
Библия изображает Мессию и как победоносного воина, и как кажущуюся жертву. В одной только пророческой книге Захарии мы видим Мессию как царя-завоевателя и как человека, едущего на маленьком ослике.
Но почему не может быть Мессии, который одновременно и крепкий, и при этом кроткий и праведный, как и многие еврейские герои до Него?
Больше, чем кажется
Иешуа (Иисус), по многим человеческим стандартам, не был крепким парнем. Многие евреи Его времени допускали, что Он может быть хорошим учителем, может, даже целителем и пророком, но Он точно не был воином — Он просто не был достаточно крепким, чтобы соответствовать их ожиданиям.
Но если вы прочитаете о жизни и смерти Иисуса в Новом Завете, вы увидите, что Он был настолько крепким, насколько это возможно. Он не заключал договоров с римлянами, Он не создавал непобедимую армию, но Иисус действительно был крепким.
Иисус полностью осознавал, что Его казнь неотвратима, и тем не менее, Он добровольно пошёл на самую мучительную смерть.
“С того времени Иисус начал открывать ученикам Своим, что Ему должно идти в Иерусалим и много пострадать от старейшин и первосвященников и книжников, и быть убиту, и в третий день воскреснуть.” (Мф. 16:21)
Крепкая любовь
И Он сделал это не для того, чтобы быть мучеником, Он сделал это даже не для того, чтобы стать героем. Иисус очень ясно понимал цель Своей смерти. Он пришёл для большего, чем просто поразить врагов Израиля — Он сражался с врагом, давно признанным еврейским народом и всем человечеством, известным под названием “грех”.
Именно грех является причиной ненависти и угнетения, именно он заставляет людей хладнокровно убивать друг друга, заставляет здравомыслящих и благонамеренных людей делать ужасные вещи. Это крепкий враг.
В прежние времена, до того, как римляне разрушили Храм в 70 году н.э., евреи знали, что грех — это проблема, и путь спасения — это покаяние сердца и заместительное искупление, жертва, которая понесёт наказание за наши грехи. После 70 года н.э. раввины попытались восстановить всё из пепла, без Храма, и покончив с жертвами.
Но Иисус пришёл как одна единственная идеальная жертва за все грехи, как и было предсказано о Мессии:
“Но Он изъязвлен был за грехи наши
и мучим за беззакония наши;
наказание мира нашего было на Нем,
и ранами Его мы исцелились.” (Ис. 53:5)
Следующий стих из Нового Завета показывает, что Иисус понимал это:
“...Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих.” (Мф. 20:28)
Большинство раввинов отказались верить в то, что Иисус был тем, кем провозглашал Себя. Но сотни евреев приняли слова Иисуса и свидетельствовали о Его воскрешении — о том, чего ни один крепкий мужчина и ни одна крепкая женщина не делали ни до, ни после Него.
Заключение: насколько вы крепки?
Наш мир привык реагировать на крепость и уважать крепость. Многие из нас хотели бы быть более сильными людьми. Что понимали те первые последователи Иисуса, и к пониманию чего сейчас приходят миллионы людей, так это то, что нам не нужно полагаться на силу или крепость, как источник нашей идентичности, самоутверждения или решения проблемы греха. Истинная крепость включает в себя намного больше, чем просто силу, — она включает в себя характер и истину.
И мы приходим к тому, что смерть и воскресение Иисуса требуют от нас сделать крепкий выбор. Еврейская традиция по своему обыкновению говорит, что Иисус не для нас. Евреи, которые верят в Иисуса, являются предателями, мешумадим. Тем не менее, есть веские причины для того, чтобы подумать об Иисусе, и отличное место, где можно их найти, — это Новый Завет. Но для того, чтобы сделать это, необходима крепость, способность сказать: “Я подумаю сам, независимо от последствий, независимо от того, что могут сказать мои родственники или друзья, или общество. Я узнаю правду об Иисусе.”
Готовы ли вы к этому вызову?
Автор выражает признательность Наоми Ротштейн за её значительный вклад в статью.
[1] Tough Jews: A Dissent Archived at tikkun.org
[2] Friedman, Thomas L. “From Beirut to Jerusalem.” 1989, quoted in Tough Jews: A Dissent
[3] См. ссылку [1].
[4] “Tough Jews: Fathers, Sons, and Gangster Dreams”, Rich Cohen. Simon & Schuster, 1998.
[5] На самом деле, большинство героев комиксов середины 20-го века были евреями. Некоторые из этих супергероев упоминают религиозную еврейскую тематику. Например, настоящее имя Супермена — “Кал-Эл”, в нём использовано ивритское слово, обозначающее Бога, — Эл (Эль).
[6] “Сионизм — это одновременно и решительный разрыв с традициями еврейской слабости и кротости, и не такой уж и решительный разрыв: он отвергает мягкость и кротость в пользу нормальности крепости” — Пол Брейнс в “Tough Jews: Political Fantasies and the Moral Dilemma of American Jewry”, Harper Collins, 1990.
Автор — Рич Робинсон / jewsforjesus.org
Перевод — Анна Иващенко для ieshua.org
Последнее: 26.07. Спасибо!
