Скандальный случай в православном кафедральном соборе Саратова, когда священник Александр Евстигнеев назвал «жидовским» имя девочки, которую собирался крестить, как на грех произошел незадолго до столетней годовщины окончания «дела Бейлиса». Получается, за прошедший век наша страна, ее главная Церковь, ее народ продолжают исповедовать средневековые предрассудки? Как и сто лет назад, проявления антисемитизма вызывают осуждение у одних и понимание у других. Но самое главное – они происходят, как будто страна и Православная Церковь не проделали вековой путь, хочется надеяться, по пути прогресса.
Конечно, кроме того, что несопоставимы по тяжести нынешний казус и «кровавый навет» столетней давности, изменились еще и обстоятельства, в которых пребывают Церковь и российское государство. «Среди православных священников, среди православных ученых не было ни одного, по крайней мере, здесь, на суде, который явился бы и своим именем священника или своим именем православного христианина или русского ученого поддержал бы эти ужасные, мучительные сказки, этот кровавый навет: это счастье – ни одного не было», – писал в 1913 году адвокат Оскар Грузенберг. Правда, за рамками судебного процесса обвинения евреев в ритуальных убийствах звучали из Почаевской лавры и с епископских кафедр некоторых западноукраинских иерархов Церкви. Однако тогда заказчиком антисемитской пропаганды выступало правительство, и Православная Церковь, насильно связанная с империей синодальным управлением, только и могла, что сохранить лицо в той грязной политической игре.
Сегодня Церковь независима от государства, а государство, в свою очередь, радикальным образом изменилось. РПЦ несет всю меру ответственности за антисемитские предрассудки своих служителей и в определенной мере реагирует на происходящее. Так, священник Евстигнеев отстранен митрополитом Саратовским Лонгиным (Корчагиным) на два месяца от служения «за грубость в отношениях с прихожанами». Достаточно ли этого для исправления «грубияна»? Сам священник не признает свою вину, считает, что подвергся травле, и вообще не видит ничего обидного в слове «жидовский». «Каждое слово, которое я скажу, будет обращено против меня. Мне категорически запрещено с кем-либо говорить. Та травля, которая сейчас началась, переходит все меры здравого смысла. Вы прекрасно понимаете, что все это проплачено, все это срежиссировано. Любое слово, выступление будет обращено против меня и церкви», – заявил Евстигнеев. Помнится, защитников Менделя Бейлиса тоже обвиняли в том, что они «подкуплены евреями».
Родственники девочки сочли себя оскорбленными и подали в Следственное управление по Саратовской области заявление, требуя привлечь священника-антисемита к уголовной ответственности по статье 282 УК («Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства»). При этом они, в свою очередь, подверглись критике даже либерально настроенных православных интеллектуалов и правозащитников, которые испытывают к этой правовой норме предубеждение, считая ее инструментом преследований за «мыслепреступление».
Юристы, правозащитники и религиоведы поделились с «НГР» размышлениями о том, продуктивно ли бороться с антисемитизмом среди духовенства при помощи закона, а также о том, как изменилось за сто лет отношение к антисемитским предрассудкам в Церкви и в русском обществе.
Генри Резник, адвокат:
Я считаю, что составы 282-й статьи представляют большую сложность. Вообще в этой норме соединены два разных состава: во-первых, возбуждение розни, второе – унижение по признаку принадлежности, там разные – социальные, правовые, возрастные, национальные – могут быть признаки принадлежности. Значит, в данном случае нужно доказывать, что такое унижение по признаку национальности имело место. Доказывать, что унижение произошло в оскорбительной форме. Что касается слова «жид», то оно уже сто лет как приобрело абсолютно определенную оскорбительную окраску. Значит, в таком случае, на что подавать на этого священника? Он рознь разжигал или оскорблял? Наверное, имело место оскорбление. Дело в том, что оскорбление здесь не прямое, речь идет об имени Мира как таковом.
Священник считает, что это имя не подходит христианке, по его представлениям о том, какие имена нужно давать при рождении ребенку в христианской семье. Здесь надо доказывать прямой умысел: то, что произнося эту фразу, он преследовал цель оскорбить, а не просто-напросто высказать свое мнение о ситуации. 282-я – оценочная статья, ее очень трудно применять. Я неоднократно говорил о том, что эта статья излишне широко сформулирована и вообще надо конкретизировать – как наказание за определенные призывы, предложения ограничить права граждан. Привлечение к уголовной ответственности священника в данном случае проблематично.
Лев Симкин, доктор юридических наук, писатель:
У меня большие сомнения относительно возможности и необходимости применения данной правовой нормы к случившемуся. Как читателю художественной литературы мне все это напоминает рассказ Зощенко «Роза-Мария». О том, как родители пришли в храм крестить дочку, уже зарегистрированную в загсе как Розу, а батюшка наотрез отказался, так как имя еврейское. Возник спор: надравшийся папаша упирал на то, что назвали ее в честь цветка, и роза – растение, а совсем другое дело – «кассирша из нашего кооператива Розалия Семеновна». Инцидент, конечно, неприятный, но не следует каждый скверный анекдот превращать в уголовное дело.
Я не стал бы «рифмовать» этот случай с делом Бейлиса в силу несоизмеримости. Но поскольку печальный юбилей именно сейчас, все же поделюсь мыслями на этот счет. Насколько я могу судить по прочитанному, дело Бейлиса было серьезным испытанием для Церкви. С одной стороны, она, зависимая от государства, не могла выступить против обвинения. Ведь это именно российское государство в лице прокуратуры и следствия затеяло это дело и сделало все для нелепого обвинения невиновного в ритуальном убийстве. С другой стороны, Церкви было прекрасно известно, что никаких ритуальных убийств евреи не совершали и не совершают. И надо отдать Церкви должное, она в лице Синода не поддержала версию ритуального убийства. Правда, не выступила и против, но этого трудно было ожидать. Это на институциональном уровне. А что касается людей, то они, как обычно, вели себя по-разному. Те настроения, которые веяли в государстве, были и в Церкви. Были некоторые иерархи, поддержавшие кровавый навет, были те, кто, как выступавшие на процессе в Киеве православные ученые-богословы, дали отрицательный ответ на вопрос о возможности ритуального убийства.
Что касается настоящего, то Церковь – часть общества, а вирус антисемитизма никуда не делся. Правда, нынче нет государственного антисемитизма, и, думаю, это несколько останавливает антисемитов в Церкви, как бы притормаживает. И все же то и дело слышны голоса изнутри Церкви по «еврейскому вопросу» с самыми нелепыми обвинениями, в том числе повторяющими кровавый навет. Но мне не известны случаи, когда церковное руководство публично «поправило» бы таких. Между прочим, среди них встречаются не только люди полуграмотные с их списками так называемых «тоталитарных сект», включающих иудейские общины, но и церковные интеллектуалы типа протодиакона Кураева, ко всеобщему удивлению, обнаружившего хасидский след в акции Pussy Riot. Речь вовсе не о том, чтобы спикеры Церкви лишний раз повторили дежурные слова о недопустимости антисемитизма. Они с этим успешно справляются. Но вот я вспоминаю, как протоиерей Всеволод Чаплин участвовал в радиопередаче несколько лет назад, где обсуждался вопрос о пропавших детях в Красноярске, и один из слушателей на всю страну заявил о ритуальном характере детоубийства, обвиняя в нем евреев. Знаете, как прокомментировал его слова видный священнослужитель? Он сказал, что пока еще рано говорить о версиях происшедшего, пусть их все проверит следствие. И это вместо того, чтобы просто указать на нелепость обвинения иудеев в ритуальных убийствах и рассказать о том, что в истории за такими обвинениями обычно следовало. Между прочим, он же отреагировал на цитирование Кураевым неких хасидских текстов, якобы подвигнувших участниц Pussy Riot на их подвиги следующим образом: «Я не уверен, что приведенные отцом Андреем цитаты относятся к иудейскому мейнстриму». Кому-то может показаться, что это мелочи жизни, но мне лично недостает такого рода реакции со стороны Церкви на слова (слово это тоже дело) «своих». Особенно сегодня, когда в обществе идет поиск врага – в лице мигранта ли, сектанта и кого там еще.
Александр Верховский, директор информационно- аналитического центра «Сова»:
Священник Александр Евстигнеев, не пожелавший крестить ребенка с «жидовским», как он выразился, именем Мира, возможно, вовсе не является идейным антисемитом, а скорее просто был удивлен необычным запросом и не сдержался. Если так, его поведение тем более примечательно: многовековой доктринальный антисемитизм, помноженный на не столь древний, но тоже весьма укорененный антисемитизм бытовой, расистский, остается чем-то весьма обыденным в Церкви. К счастью, юдофобию все же менее прилично демонстрировать, чем сто лет назад, во время процесса Бейлиса. Конечно, от священников порой можно услышать куда более жесткие и более идеологические антисемитские высказывания, но обычно никто не идет жаловаться, а архиереи не торопятся воспитывать своих пастырей. И хорошо уже то, что, когда родители подняли скандал, самарский митрополит Лонгин не попытался его замять, а наложил прещение на священника. Мне представляется, что публичная реакция епископа в такой ситуации куда продуктивнее, чем вмешательство правоохранительных органов, о котором задумались родственники девочки
Владимир Илюшенко, историк:
Что касается дела Бейлиса, это было явление, которое интересовало тогда все общество. Сейчас я бы не сказал, что антисемитизм стоит на повестке дня в Церкви и обществе, хотя бытовой антисемитизм никуда не исчез. Пожалуй, место евреев, эту нишу, заняли другие национальности, например кавказские. Поэтому реакция чисто антисемитская – это не позиция Церкви, это позиция отдельных священников, вроде этого человека из Саратова. К тому же он богословски неграмотен. Надо было бы спросить этого священника, как он относится к «жидовскому» имени Мария или к «жидовскому» имени Иоанн (Иван). Иван да Марья – самые распространенные русские имена, но они ведь еврейские по своему происхождению. Стоит ли напоминать, как звали Матерь Божию или любимого ученика Христа? Кстати, Иисус – тоже «жидовское» имя в терминологии саратовского священника. Патриархии следовало бы сделать ему соответствующее внушение, а лучше – извергнуть из сана.
Я бы не сказал, что Церковь отметилась в последнее время тем, что занимает какую-то антисемитскую позицию. Это все-таки позиция отдельных служителей Церкви и некоторых квазиправославных идеологов. И во времена дела Бейлиса отнюдь не все члены Церкви высказывалась за обвинителей Бейлиса. Не говорю уже о таких его защитниках, как Короленко, Блок, Вернадский, Бехтерев и другие. Сейчас положение, мне кажется, еще более изменилось. Появились священники из евреев. Их не так много, но они есть. Наиболее ярким из них был протоиерей Александр Мень, и известно, чем дело кончилось. Однако его убили не столько из-за того, что он еврей, сколько из-за того, что полагали, будто он представляет опасность для государства и его державной идеологии. Вряд ли можно говорить о единой реакции современного российского общества в отношении евреев. Она разнообразна, но я не вижу, если говорить о большинстве людей, чтобы она была антисемитской. Она характерна скорее для радикальных националистических групп, хотя я не исключаю, что в недалеком будущем антисемитская опасность может вновь стать актуальной.
Протоиерей Иоанн Свиридов, главный редактор радиостанции «София»:
Это вопрос, который содержит в себе два элемента: одно дело официальная позиция церковного истеблишмента, а другое – личная позиция каждого верующего, который принадлежит к православной конфессии. Эти две проблемы сталкиваются между собой. Большинство верующих не совсем разделяют официальную позицию. А бороться с антисемитизмом, одной из форм расизма, официальная Церковь, я бы сказал, не способна. К сожалению, нет никаких изменений в отношении Церкви к антисемитским предрассудкам за последние сто лет. Я не слышал никаких ярких высказываний со стороны церковного истеблишмента на этот счет. Правда, в Церкви, начиная от духовенства и кончая мирянами, и оправдания ксенофобии быть не должно, поскольку сам дух Церкви как таковой не направлен на борьбу с другими религиями, с другими направлениями мысли, с другими национальностями.
Источник — religion.in.ua
Последнее: 26.07. Спасибо!
