Painting by Ron Lightburn. Oil paint on multi media board. Copyright 2000. www.thelightburns.com
Семь лет назад мой свекор проиграл в своей борьбе с раком. Наша семья вошла в тяжелый период скорби. Несмотря на то что смерть близких неизбежна, ничто не готовит нас к шквалу эмоций, когда родные покидают нас. Мы больше никогда в этой жизни не увидим их лиц, не услышим смех, не насладимся их компанией.
Скорбь – это всеобъемлющий, универсальный человеческий опыт, который принимает различные формы. Родители скорбят о ребенке, жизнь которого оборвалась; дети горюют о родителях, чья память ослабевает; бездетные пары печалятся о том, что могло бы быть и чего, возможно, уже никогда не будет. Больные и пожилые скорбят о потере здоровья и независимости, и «необработанная» скорбь сама по себе ведет к болезни и страданиям. Если мы не скорбим лично, то наблюдаем горе других. Нападения в Брюсселе и Лахоре в этом году – яркие свидетельства тому. В одну минуту разрушаются семьи.
Что горе делает с человеком? Каким путем вынуждены идти безутешные семьи? Мы мысленно ставим себя на их место, стараясь представить, каково это, но это слишком трудно.
Неотвратимый вопрос
Горе – это часть жизни, но почему мы испытываем его? Если верить в теорию эволюции, то возникает вопрос: разве не сильнейший выживает, а слабые умирают? Разве это не естественный ход вещей? Несомненно, горе препятствует размножению и, следовательно, выживанию. Разве естественный отбор не устранил бы такую эмоцию?
На этом этапе биологи-эволюционисты ссылаются на теорию привязанности. Совместное пребывание в семьях выгодно для эволюции: родители защищают детей и повышают вероятность их потомства. Скорбь, таким образом, становится реакцией на потерю этих защищающих отношений или, как ее определяет Джон Арчер, автор книги «Природа скорби» и профессор психологии, «реакцией на сигнал тревоги, вызываемой дефицитным сигналом системы поведения, основанной на привязанности». Чем больше привязанности, тем больше скорби.
Это ценные сведения о некоторых механизмах, лежащих в основе горя, но они оставляют вопросы без ответа. Эволюционная биология не может объяснить, почему мы печалимся из-за пожилых родителей, чья способность к защите давно угасла, или грустим по старому другу, с которым был утрачен контакт, или почему мы иногда непостижимым образом переживаем из-за того, кого никогда не встречали. Я помню, как зашла в круглосуточную молитвенную комнату несколько лет назад и стала рассматривать стихи и картинки на стене. Мой взгляд остановился на фотографии 9-летнего мальчика, присутствующего на похоронах своего младшего брата, который погиб в результате взрыва снаряда в секторе Газа. Выражения его лица было достаточно, чтобы разбить мое сердце. Оно сковало мои молитвы.
Зачем грустить из-за мальчика, если у меня не было к нему привязанности, или очевидной пользы для эволюции, или еще чего-то?
Во-первых, христианство утверждает, что мы скорбим, потому что что-то неправильно. В этом мире есть много хорошего, и все это исходит от Бога. Тем не менее, испорченность пропитывает все. Почему? Потому что в Эдемском саду взаимоотношения людей с Богом были нарушены. Падение распахнуло двери греху, страданиям и смерти. Во-вторых, христианство утверждает, что Бог сотворил каждого человека на планете. Исходя из этого, каждый человек по-настоящему ценен – не важно, насколько он способен защищать или расширять генетическую линию.
Что же еще можно сказать? На ум приходят три истины.
1. Если Бог существует, мы не должны подавлять свое чувство утраты
Скорбь – это протест против несправедливости. Смерть не является чем-то естественным; это уклонение от правильного пути, которое не соответствует нашей сущности, независимо от наших попыток логически это объяснить. На самом деле, наши стенания говорят именно в пользу Бога, а не против Него. Несколько лет назад, я написала книгу о страданиях «Почему? Глядя на Бога, зло и личные страдания». Я назвала её таким образом из-за того, что вопрос почему часто появляется на наших устах во время несчастья. Тогда этот вопрос вызывает другой: к кому ты обращаешься? Если Бога нет, то некого и спрашивать. Я верю, что мы инстинктивно задаем вопрос почему, потому что Бог на самом деле существует и Он слышит наши крики.
Библия описывает множество людей, которые были искренними с Богом в своих обстоятельствах, выражая целый ряд эмоций. Автор Псалма 21 кричит: «Боже мой! Боже мой! для чего Ты оставил меня?» (стих 2). Иов, который теряет всё, не сдерживает свою скорбь. Он и псалмопевцы помогают нам найти слова для нашего собственного опыта или даже признать, что часто нам не хватает слов (Иова 2:13). В такие времена «Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными» (Рим. 8:26). Это не выглядит привлекательно, но Бог приближается к тем, кто приносит Ему свою скорбь, а не подавляет её.
2. Если Бог существует, мы не скорбим в одиночестве
В центре христианской веры – Тот, Который говорит, что всегда с нами, и Который смотрел скорби и утратам прямо в глаза. Исаия называл Его «муж скорбей и изведавший болезни» (Ис. 53:3). Когда Иисус перенес смерть Своего близкого друга Лазаря, Он прослезился (Ин. 11:35). На кресте горе и утрата так непостижимо глубоко коснулись Иисуса, что Он осознал Свою оставленность Богом, что заставило Его выкрикнуть вопрос Псалма 21 - почему?
Бог не безразличен и не равнодушен к нашей скорби; Он испытал её так глубоко, насколько это возможно. И этот Самый Бог с нами в нашем горе. Он не всегда объясняет, почему мы страдаем, но Он предлагает нам Себя: «Отец милосердия и Бог всякого утешения, утешающий нас во всякой скорби нашей» (2 Кор. 1:3-4). В нашей скорби семь лет назад это утешение было реальным.
3. Если Бог существует, то есть надежда после смерти
Скорбь не нужно подавлять, но также она не должна сводить нас в могилу. Иов во время своих проблем произносит чудесное исповедание веры: «А я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию, и я во плоти моей узрю Бога» (Иова 19:25-26). Иисус, стоя у гроба Лазаря 2000 лет назад, приносит поразительную надежду из глубокого отчаяния. Псалом 21 кончается победой. Надежда есть.
Если Бога нет, эта жизнь – единственная, которую мы получаем. Смерть означает конец, и утрата будет окончательной. Но если Он есть, то у смерти нет последнего слова. Иисус победил её. И однажды Он уничтожит её навсегда.
В этот день Бог лично утрет все наши слезы и навечно заберет нашу печаль.
Автор — Шэрон Диркс / thegospelcoalition.org
Перевод — Мария Матвийчук для ieshua.org
Последнее: 26.07. Спасибо!
