Вопрос: Подскажите, пожалуйста, где баланс взаимоотношений семьи со своими наставниками? Одна крайность – не обращаются со своими семейными проблемами за помощью. Другая крайность – переваливают ответственность за свои проблемы на наставника.
Ответ, Родион Самойлович: Почему люди не обращаются иногда за помощью? Я думаю, что многое зависит лично от нас, как от наставников. Понятно, что нужно строить с людьми отношения доверия. У нас как у служителей есть определенные ограничения — насколько мы можем вторгаться в семейные отношения людей. Мы, к сожалению, или не к сожалению, можем вторгаться настолько, насколько они позволяют нам это делать. Но, как я понимаю, вопрос задает лидер. Видимо он сталкивался и с одной проблемой, и с другой.
С одной стороны, невозможно повлиять, а с другой стороны, когда начинаешь влиять, то ты потом за всё несешь ответственность. Поэтому, я думаю, что первое — у наставника должен быть хороший пример. Хороший пример в личной жизни. У наставника должно быть в первую очередь моральное право влиять на жизни людей в семейных отношениях. Не обязательно, чтобы у наставника и муж был верующий, идеальный. У нас есть примеры служителей, когда верующая сестра-служитель так строит отношения с неверующим мужем, что когда мы встречаемся с ним, он говорит, «спасибо за то, что вы воспитываете мою жену.» Но в каких-то вещах у неё есть моральное право влиять на жизни сестер, которые попадают в подобные ситуации. У них очень хорошие отношения. Муж пока на пути к вере, но, тем не менее, у неё есть это моральное право. Точно так же служителям, особенно пасторам важно, чтобы их личные отношения были примером. Чтобы их личные отношения давали моральное право влиять на жизни людей. Может быть много оттенков, нюансов вопроса.
Почему люди боятся? Может быть, они боятся потому, что уже сталкивались с каким-то влиянием других служителей. У людей всё равно должно быть свое пространство. Потому что когда мы становимся служителями, и ведём людей, это не значит, что мы теперь везде должны вторгаться, всё контролировать и на всё влиять. Но с другой стороны — конечно, если мы видим эти реальные проблемы, то как служители мы сначала должны начинать об этом молиться.
Я сталкивался с другой крайностью. У нас есть сестры, у которых есть трудности в отношениях с мужьями. Они почему-то прибегают за советом к сестрам, у которых были подобные плохие отношения, но которые закончились или разводом, или еще какой-нибудь неприятностью. Когда мы общаемся, мы видим — у людей интересная тенденция, у них будто чувство такое, что «вот эта сестра проходила что-то подобное, поэтому я пойду у неё спрошу что мне сейчас делать.» Поэтому очень важно говорить людям, за которых мы несем ответственность, чтобы они умели отличать и понимать, кто может влиять на их жизнь, и кому они разрешают влиять на их жизнь. Это очень важно.
Конечно, надо строить отношения доверия, надо достигать возможности влиять на их семью. Понятно, что это процесс. Если мы занимаемся людьми, то мы за них молимся, мы к ним ходим в гости. Нужно четко понимать – мы не должны вторгаться, но мы должны делать всё, служа этим людям, чтобы у них возникало внутреннее доверие по отношению к нам.
Вторая часть – другая крайность: «Перекладывают ответственность за свои проблемы на наставников». Я думаю, что здесь проблема незрелости самого наставника. Они перекладывают её потому, что он дает им эту возможность — переложить на него ответственность. Здесь нужна пасторская хитрость, ой, извините, мудрость :) Такая должна быть «хитромудрость», чтобы большинство решений не мы принимали за них. Чтобы они несли ответственность за любые свои принятые решения. Здесь нужна мудрость в том, как человека подвести к тому, чтобы он осознал, понимал, и мы это понимали, что он сам принял то или иное решение.
Борис Грисенко: Мне очень понравился пример, когда один больной вызвал к себе одного старца. Старец пришел. Старец был добрый, любящий. Это история из первых веков христианства. Он пришел к больному, и ожидал выслушать исповеди. А тот так мялся, жался... И старец его обнял, благословил, и говорит: «Дорогой брат! Я не хотел, чтобы твое исповедание было вызвано страхом и моим давлением. Поэтому я сейчас, благословив тебя, удаляюсь, а если ты завтра проснешься, ты меня призовешь снова.» Всё.
Поэтому нам надо быть такими же мудрыми, как этот старец. Не выдавливать исповедания, но предупредить человека о последствиях. И удалиться. А там как он уже решит, так и поступит. Я помню свои первые пару лет консультирования — я был уверен, что обязан в любом случае, во всех 100% случаев помочь любому человеку, и хоть ты тресни. Если человек обратился за помощью — значит, стопроцентно я ему помогу. Такая у меня вера была… И сейчас у меня вера есть, но с корректировкой. Если я понимаю, как помогать, а человек не готов принять — я на него иной раз даже давил, чтобы человек вынужден был принять мою помощь так, как я вижу по Слову, или с помощью Святого Духа, что это ему необходимо, или хотя бы надо. А с годами пришла уже не «хитро-», а просто такая мудрость, нормальная, и я вполне допускаю, что не всякое мое консультирование может быть успешным. Но от этого как раз, как ни странно, люди стали страдать меньше. Потому что человек должен принять решение.
Иногда мне приходилось говорить людям, если это семья, например: «К сожалению, я вам помочь не могу при таком вашем отношении.» Да, это было очень редко, но у меня бывали такие случаи. «Хотя бы кто-то из вас должен быть готов идти на уступки, за которые он ничего не получит от второй половины (если это происходит в семье). Если один из вас, хотя бы, готов идти на эти жертвы, не выторговывать за свою жертву еще большей жертвы с той стороны — потому что тогда никаких жертв нет, — а просто идти на жертву... Если хотя бы один из вас к этому готов, а второй готов прислушаться к первому хотя бы в чём-то, — то всё, надежда есть. Если оба закрыты, оба – каждый стоит на своём, то извините, я вас благословлю, и если вы завтра проснетесь, то милости прошу к нашему шалашу.»
Семинар “Про это” на ретрите КЕМО, 6.01.2015
Последнее: 26.07. Спасибо!
