На весеннем молитвенном ретрите КЕМО мы пообщались с Денисом Гердовым, госпитальным капелланом Корпуса Военных Капелланов ХСП — Христианской Службы Спасения, коучем «Семейного хаба» в Киевской Еврейской Мессианской Общине. Денис рассказал о том, как пришел в это служение, с какими трудностями сталкиваются раненые военные и чего ждут от капелланов, какие чудеса творит Господь, а также поделился советами, которые дал бы самому себе два года назад.
– Денис, расскажи, пожалуйста, как давно ты занимаешься капелланским служением? И с чего вообще всё началось?
– Госпитальным капелланством я занимаюсь около двух лет, то есть уже после начала полномасштабной войны.
До войны у меня был очень хороший опыт служения в больницах. На тот момент я был региональным руководителем в Киевской Еврейской Мессианской Общине, и у нас на регионе были разные домашние группы, часть их них была в определенном «застое». Наш ребе, Борис Саулович, рекомендовал членам таких групп начать ходить в больницы и служить людям: молиться за них, евангелизировать, ободрять больных и их близких. Чтобы более опытные верующие могли делиться практическим опытом с менее опытными.
В общем, спустя пару месяцев после начала войны Шура Вятржик, руководитель госпитального направления КВК ХСП, предложила мне пойти с ней в один из госпиталей, теперь уже непосредственно к нашим раненым военным.
– Помнишь ли ты первого человека, которому служил?
– Конечно! Мы даже некоторое время назад ездили к нему на свадьбу, он уже женился, мы с ним дружим. Конечно, прекрасно помню.
– Каковы были твои первые переживания в служении раненым военным?
– Первую ночь после того, как я посещал наших ребят, я не мог спать. Из-за всего того, что я там увидел. Это была палата с военными, имевшими очень серьезные ранения... меня очень затронуло всё увиденное. И именно в тот день я сильно пережил Божье сострадание, Его милость к этим хлопцам. Я пережил Бога совсем по-другому. Сердце нашего Небесного Отца открылось мне как-то совершенно иначе.
Находясь там, рядом с нашими воинами, ты реально переживаешь всё это, и Господь даёт благодать помолиться за них. И когда ты молишься за них, общаешься с ними, а потом оттуда выходишь — то понимаешь, что ты сейчас делал Божью работу, ты был сейчас языком, руками и ногами Самого Бога, Который сейчас приходил к ним и смог им что-то проговорить, просто обнять их, выслушать, поблагодарить их за то, что они сделали, за тот вклад, который они сделали для того, чтобы нас не захватили враги.
В общем, это меня очень сильно впечатлило, и я понял, что буду продолжать идти в этом направлении. Я молился о том, чтобы Бог направлял, учил, показывал, наставлял меня в этом служении. И есть результаты, есть плоды, есть ребята, которые реально благодарны — они прошли этот самый сложный этап в своей жизни. Это тот этап, когда они после полученного ранения приезжают в госпиталь, и они остаются не сами с собой — но с ними рядом есть кто-то, кто может им помочь. И не важно, возвращается ли он после восстановления на фронт, или его демобилизуют и он отправляется домой, либо он едет дальше на реабилитацию — у него в сердце уже есть семя: мысль о том, что есть благодарные люди, которые благодарили его за его вклад, что всё это было не зря. И когда наши хлопцы, например, возвращаются на фронт, они там говорят о том, что «нас там ждут, нас принимали, нас очень сильно благодарили, нам очень рады, нас очень чтят, воздают нам честь за всё то, что мы сделали» и т.д.
– Учитывая, что у тебя до войны уже имелся опыт больничного служения, скажи, какие ты увидел отличия в служении цивильным больным и раненым военным?
– Это всё была подготовка, репетиция. И хотя есть реальные плоды, я знаю, что всё это сделал не я, не наша команда, но Господь. Мы много раз видели, как сильно Бог действует в больницах, как сильно Он действует в жизни тех, кто уже потерял всякую надежду, кто уже сам себе подписал смертный приговор.
И у меня было чёткое понимание: если Бог творил тогда все эти чудеса, в больницах, то почему Он сейчас не будет этого делать? Господь ведь не изменился, Он — тот же, что и был раньше. Если мы видели, как Бог 3-5 лет назад делал Свою работу, творил Свои чудеса, миловал и спасал взятых на смерть, то Он делает это и сейчас. Просто могла в чем-то поменяться стратегия, сам подход служения, но Бог не изменился.
– Какие сложности переживает военный, который оказывается в госпитале? Что для него бывает сложнее всего? В чем ему особенно нужна помощь капеллана?
– Конечно, люди разные, и разбитое состояние одного отличается от такого же состояния другого. Ведь бывает и двойная, и тройная ампутация — очень много самых разных ранений. А бывает, что и ранений особо нет, но психика настолько нарушена, что по-человечески может казаться: он уже никогда не восстановится...
В целом, все сталкиваются с болью, с безнадежностью, с несправедливостью. Конечно, у многих ребят есть какие-то мечты и планы на будущее. Даже если у него нет ног, он себя видит на каких-то соревнованиях, в каком-то бизнесе. Но нам встречаются также и люди, которые уже не верят в хорошее будущее, они живут одним днём.
– Поделись, если можно, историей конкретного человека, в жизни которого была вот такая безнадежность, апатия, депрессия после ранения, и которого коснулся Господь.
– На самом деле, у нас в служении было много таких случаев. Расскажу об одном таком.
Сразу хочу отметить — очень важна дружба с волонтерами, которые уже давно занимаются своим делом. Они иногда нас конкретно направляют к тем людям, которые особенно нуждаются в капелланской помощи.
И вот мы, как группа быстрого реагирования, пришли к одному парню, у которого была высокая двойная ампутация ног. Он отказывался от лекарств, от еды, от общения с родными — сказал, что не хочет больше жить.
Те, кто видел онкобольных, которым осталось жить несколько дней, могут примерно представить себе то, что мы увидели. У него были совершенно пустые, безжизненные глаза. Глаза человека, у которого нет никакой цели, нет надежды — одна лишь пустота...
В палате было шесть человек — помню, у другого парня не было обеих рук, его кормили с ложечки. А у этого нашего парня не было обеих ног, и из-за очень высокой ампутации его кости постоянно подгнивали, и ему постоянно их чистили. И уже была такая ситуация, что дальше чистить было некуда. Это действительно один из самых тяжелых случаев в моем опыте служения.
Рядом с ним находилась его родная сестра, а он просто не обращал ни на кого внимания. Мы тогда пришли в палату вместе с Шурой, и она начала общаться с сестрой, поддерживать её, потому что та была реально серого цвета — как сталевар какой-то, который забежал в цех на полчаса и выбежал. Вот такой был у неё цвет лица.
И я помню, как Бог дал дерзновение говорить с ним прямо и откровенно, смело и без всяких страхов — без вот этих вот: «А как это будет выглядеть? А что он подумает?» Я просто ему начал говорить слова благодарности: «Спасибо тебе за то, что ты был на войне и защищал нас» и т.д. Слова эти были от сердца, потому что если ты это делаешь формально, то это не работает. Нужно это делать от сердца, пропуская это через себя. И я даже сейчас, вспоминая всё это, не могу спокойно об этом говорить.
Я сказал ему: «Послушай, жизнь — прекрасна, и у тебя она есть. Ты знаешь, что у тебя есть руки, а вот у парня напротив — у него их нет...» Это мне в тот момент Господь дал понимание прям вот так дерзко с ним говорить. «И ты знаешь, ему намного сложнее жить без рук, чем тебе без ног. Бог любит тебя, Он тебя спас от смерти и у Него есть план для твоей жизни! И если ты хочешь, давай сейчас я помолюсь за тебя».
Он мне тогда как-то формально так ответил, что-то вроде «мне всё равно». И я — верю, что это было от Бога — не стал за него молиться, но сказал ему: «Повторяй за мной...» И он словно начал выполнять команду офицера, повторяя за мной следующие слова: «Дорогой Господь, спасибо Тебе, что Ты спас меня от смерти, что Ты сохранил мне жизнь. И я прошу Тебя, прости меня за мои грехи, за мои беззакония. Стань моим Господом и Спасителем! Я принимаю Твою жертву, которую Ты принёс на Голгофском кресте, умер за меня и воскрес...»
И после этой молитвы покаяния — я верю, что Господь дал мне такое слово знания — я говорю этому парню: «Скажи сейчас Богу: 'Спасибо Тебе, что у меня есть семья'». И он говорит это так, уже заикаясь. И я продолжаю: «Спасибо Тебе, что у меня есть сестра...» И в этот момент происходит что-то очень особенное — его сестра просто начинает рыдать, фонтан слёз... И в этот же момент словно происходит какой-то щелчок, и у него явным образом меняются глаза! Он словно просыпается, как будто в один момент становится трезвым! Я своими глазами увидел такое невероятное преображение, освобождение от смерти и уныния!
После этой нашей встречи мы еще много раз к нему приходили, и я ему еще даже показывал видео свидетельство Ника Вуйчича, который без рук и без ног, и ему история Ника очень понравилась. Вскоре он пошёл на восстановление, начал принимать необходимые препараты, у него поменялся цвет лица, он начал набирать вес, заниматься физическими упражнениями. И в итоге он поехал на реабилитацию, и мы уже позже видели видео с ним, где он сам ездит на коляске и занимается на турниках.
– Это, конечно, очень сильное свидетельство!
– И это всё произошло менее, чем за час! Я еще кое-что заметил тогда. Когда мы впервые зашли в ту палату, там была похоронная атмосфера, такой мрак, такое сильное давление... А после молитвы в этой палате произошло реальное изменение атмосферы. Вся палата преобразилась и стала абсолютно другой, там стало светло и радостно. Мы не раз приходили туда, и до сих пор ходим — и это реально светлая палата, она действительно чем-то отличается. Мы утвердили власть Бога живого в этой палате, на этом месте.
– Слава Богу! А какие советы ты сегодня, с учетом двух лет госпитального капелланского служения, дал бы самому себе в начале? Что ты посоветовал бы себе самому — или другим начинающим капелланам — в том, что стоит делать, а чего точно делать не нужно?
– Не бояться.
– Чего именно?
– Не бояться идти к людям. Ведь этот страх становится стеной между человеком и Божьими благословениями, чудесами и знамениями. Я помню, как мне было сложно, когда мы шли к вышеупомянутому парню — было такое чувство, словно восемь человек удерживали меня и тянули назад. Но уже сейчас я понимаю, что, когда ты испытываешь такое сильное, очень серьезное давление — это говорит только о том, что нужно продолжать идти! Не просто идти, а бежать туда! Не поддаваться на компромиссы, не поддаваться на какие-то отмазки и не придумывать себе оправдания. Нет! Ты должен там быть, ты 100% там нужен. Если Бог реально тебя посылает, через кого-то и как-то, то лучше пойти перепроверить, чем не пойти. Потому что, пока ты не попробуешь — ты не поймешь, было ли это на самом деле Божье движение. Потому что, если ты не пойдешь, и скажешь, что «это было не Божье» — то ты лжешь.
Если мы являемся светом этому миру, то, когда мы находимся рядом с этими людьми, Божий свет будет изгонять всякую тьму. Мы ведь не спасаем людей, у нас нет «синдрома Мессии», мы не исцеляем их своими силами. Мы — просто Божьи факелы, которые могут прийти и зажечь других Его огнём. Больше ничего не нужно делать. Просто быть честными, откровенными, искренними, доброжелательными и не просить ничего взамен — приходить не ради фотографий, не ради личного успеха, не ради какого-то «вида» для других людей, не ради внутренней компенсации, что ты вот все-таки можешь что-то сделать, что ты не тряпка, не «ноль», а вот «видишь, покаял 20 человек». Если у тебя такие мотивы, то лучше сиди дома.
– Приходилось ли сталкиваться не просто с неверующими, но, например, с язычниками? Как вы служите таким людям?
– Конечно. Мы говорим такому человеку: «Это твой выбор, мы не собираемся тебя переубеждать, что-то доказывать тебе, спорить с тобой. Нам это не нужно. Мы просто пришли поблагодарить тебя за то, что ты — защитник. Ты не маньяк какой-то, убийца... Ты — защитник! Ты нас защищаешь, чтобы наши жены не были изнасилованы, чтобы наши дети не были забраны от нас, чтобы не были убиты, чтобы не были разграблены наши дома. Вот что ты делаешь».
И когда ты с такой позицией приходишь к людям и общаешься с ними, то сразу меняется картина. Даже если они настроены враждебно, то всё меняется. Недаром же в Притчах написано, что «мягкий язык переламывает кость». Это реально работает. Будь мягким, будь честным, будь спокойным — и любой такой «ёжик» станет простым и спокойным.
Не надо рассказывать о религии. Зачем тебе что-то пытаться ему доказать, или спорить о каких-то его взглядах? Разговаривай с ним на простом, понятном языке. Найди какие-то общие точки интересов — например, хобби. Кошечки-собачки, автомобили, ремонт, покраска, семья, дети — «Покажи фото детей! А кем ты работал? А чем любишь заниматься в свободное время?» Есть много инструментов, которые помогают расположить человека. И человек подумает — если его слушают, если им интересуются, значит он важен, он нужен и значим — вот, что ему нужно. Ему нужно быть значимым, быть важным и чтобы та цена, которую он уплатил, она не была попрана. Чтобы она была оценена по-настоящему теми цивильными людьми, ради которых он всё это делал.
Даже когда мы гуляем с ребятами в парках, в музеях, еще где-то — они ждут этой благодарности от прохожих. Они ждут, что к ним подойдут, пожмут им руку, обнимут их, скажут какие-то добрые слова, слова благодарности. Бывает, кто-то даже какие-то деньги им даёт, или конфеты, шоколадки — такое тоже было много раз. И не важно им, что ты там им дал — важно совсем другое: им важно заполнить эту дыру, этот вакуум. Он ждут, что кто-то их заметит, поблагодарит, пожмет им руку — если она у них осталась. Вот это самое важное.
– Есть вот такая мысль: «Война — это сложное время для Украины, но хорошее время для Евангелия». Можешь как-то прокомментировать?
– Я думаю, когда закончится война, когда будет наша победа, тогда мы в полной мере сможем воздать Богу всю славу и честь за все то, что мы сеяли, и за все те плоды, которые мы будем собирать. Да, действительно, нивы побелели — и их очень много сейчас, готовых к жатве.
Но я хочу еще сказать, что за это время войны очень активизировались верующие в Украине, потому что раньше было много межконфессиональных преград. Но благодаря войне — как бы это дико ни звучало — эти грани отчасти стёрлись или вообще были убраны. И сейчас уже не важно, из какой ты конфессии — если ты реально поступаешь правильно и делаешь то, чего Бог от тебя ожидает, то не важно, как называется твоя церковь, главное — твоё посвящение, твоё сердце, твоя жертвенность, твоя открытость. И из этого, конечно, будут и плоды. И качество этих плодов, результаты будут зависеть от делателей, от тех, кто пойдет и будет это делать. Кто скажет: «Вот я, Господь! Возьми меня! Используй меня! Действуй через меня!»
интервьюер — Алекс Фишман
Свидетельство военного, которому также служил Денис:
Последнее: 26.07. Спасибо!
