А что, если Ханука — это больше, чем просто свечи и подарки? Что, если на самом деле это не воспоминание чуда? Что, если настоящая история Хануки — это боевой клич для еврейского народа и наглядный призыв ко всем, кто посвящает свою жизнь служению Мессии?
Сегодня дань уважения реальной истории Хануки слишком часто теряется в шуме зимних праздников. В результате многие не помнят о том, что у Хануки довольно тревожная, неприглядная и очень важная история.
Настоящая история Хануки — это история кризиса и потрясений для народа Израиля. Это история о попытке ассимиляции еврейского народа и духе антисемитизма, восставшем против него. Это история греха и морального разложения, угнетений и преследований, свободы и, в конечном счёте, победы.
Настоящая история Хануки начинается примерно за 200 лет до Иешуа, когда последний из иноземных диктаторов Израиля, Антиох Епифан, убил множество израильтян, разграбил Иерусалим и взял в плен женщин, детей и домашний скот. Затем он принудил к повсеместному принятию своей собственной мировой религии, которая могла бы определить судьбу не только Израиля, но и всех окружающих народов.
С учётом того, как много евреев уже добровольно подчинились правлению Антиоха, следующим шагом, необходимым для принятия Израилем его религии было объявление соблюдения Торы и продолжения служения в Хаме государственным преступлением. С отменой и запретом всего, что имеет отношение к Торе и храмовому служению, должно было быть устранено всё, что отличало Израиль от других народов. План царя был гениальным, а цель поразительно очевидной: заставить евреев «забыть», кто они такие, и тогда можно править миром.
То, что последовало за этим, было ужасно: цензура, охота на ведьм, казни, резня невинных... проторенный путь ассимиляции, по которому когда-то так охотно шли некоторые, теперь стал путём вынужденного перехода и маршем смерти для остальных. Безнравственный альтернативный образ жизни, который ранее не принимался, но который терпели в Израиле, внезапно стал государственной религией, а всё остальное было объявлено вне закона и запрещено. Быть евреем — сохранять хоть какое-то подобие уникального, самобытного народа Израиля — теперь официально считалось преступлением. Вчерашняя предательская индивидуальная ассимиляция уже не была свободным выбором для народа. Теперь у всего народа был только один вариант: выбрать обращение или смерть.
Но не всё было потеряно, потому что, даже несмотря на то, что большинство было подавлено из-за ужасов угнетения, стойкое меньшинство снова разожгло в народе огонь по Богу.
Маттафия, верный священник и отец Иуды Маккавея, оплакивал разорение Израиля и своё непреодолимое чувство беспомощности от того, что он не мог остановить это. Став свидетелем зверств, он узнал мучительную картину прежних проблем Израиля в чужих землях. Учитывая эту стойкую память о древнем, касавшуюся самых глубин его души, сердце Маттафии прекрасно знало, как будет разворачиваться грядущая последовательность событий.
Когда чиновники царя прибыли в город Модиин, чтобы заставить народ принести жертвы, они встретили явно противящегося Маттафию. Чувствуя его противление, они попытались обратиться к нему на уровне, который, как они справедливо ожидали, должен был бы достигнуть любого еврея.
Чиновники размахивали пряником лести, престижа и непристойного богатства перед тем, кого они, наверняка, считали очередным продажным евреем. Они также пытались уговорить Маттафию подчиниться, заставляя его принять обычаи его соотечественников. Но с этим евреем попытка извлечь выгоду и обычных человеческих слабостей оказалась серьёзным просчётом. Взывая к его плоти, им удалось лишь высвободить неугасимую праведную ревность по Богу.
«И отвечал Маттафия, и сказал громким голосом: ...Помилуй нас Бог, чтобы оставить закон и постановления! Не послушаем мы слов царя, чтобы отступить нам от нашего богослужения вправо или влево. Когда перестал он говорить эти слова, подошел муж Иудеянин пред глазами всех, чтобы принести по повелению царя идольскую жертву на жертвеннике, который был в Модине. Увидев это, Маттафия возревновал, и затрепетала внутренность его, и воспламенилась ярость его по законе, и он, подбежав, убил его при жертвеннике. И в то же время убил мужа царского, принуждавшего приносить жертву, и разрушил жертвенник. И возревновал он по законе, как это сделал Финеес с Замврием, сыном Салома. И воскликнул Маттафия в городе громким голосом: всякий, кто ревнует по законе и стоит в завете, да идет вслед за мною! И убежал сам и сыновья его в горы, оставив всё, что имели в городе» (1 Маккавейская 1:19-28).
Воодушевляющий клич преданного священника раздавался за ним, когда он мчался по улицам Модиина. Многие из тех, кто больше не мог выносить сокрушительную тяжесть неправедного угнетения, собрались вместе со своими семьями и последовали за Маттафией в пустыню.
Маттафия и его благочестивый отряд ревнителей сражались за справедливость, хотя плод его посвящения созрел в полноте только после его смерти.
Иуда Маккавей, сын-воин, быстро подхватил факел своего отца и проложил путь к победоносному повторному освящению Храма, установлению Хануки, Праздника обновления.
Искра праведности нескольких верных разожгла огонь движения восстановления. Их ревность была отмечена абсолютным отказом приспосабливаться и непреклонной страстью по Торе, завету и Богу их отцов. Отцы и матери посвятили свою жизнь и жизнь своих детей единому делу возрождения Израиля.
Пускай же настоящая история Хануки зажжёт в вас ту же страсть к праведности и восстановлению Божьего народа, Израиля.
Адаптировано из книги Кевина Джеффри «The Real Story of Chanukah» (Настоящая история Хануки).
Источник — jewishvoice.org
Перевод — Анна Иващенко для ieshua.org
Последнее: 26.07. Спасибо!
