Истории жизни. Саша Иваненко. «...я знал, что оставлю море и буду в полноте служить Богу...»

Почему Моряк? Ну, это все от профессии. Вообще, у меня было несколько прозвищ. Со школы и до лет 19 — Иваном называли. Ряд школьных друзей до сих пор меня называют Иваном. Было так, что все думали, что меня зовут Ваня, и сильно удивлялись, когда узнавали, что я — Саша.

У нас вообще в Мишпахе у многих есть прозвища. И это уже какая-то традиция, причем прозвища появляются не специально — Туки, Лёся, Вилка, Фурса, Тов, Гафт. А моё прозвище — по профессии.

Как я понял что хочу быть моряком? Все банально-романтично... Я вообще романтик, был наверное. Сейчас, правда, где-то скептик. Но добрый, романтический такой :)

Муж моей тети был военным моряком, он показывал мне кортик, давал им играть, подарил мне гюйс, и где-то с 7-и лет я понял, что буду моряком. Гюйс и кортик в этом сыграли важную роль. Особенно кортик.

Поступал я в Киевское речное училище на Подоле, там не прошел по конкурсу и поехал в Сибирь, в Великий Устюг, меня приняли там без экзаменов. После этого поступил в университет в Питер на штурманский факультет.

Когда закончил речное училище — думаю — что-то не то, всегда хотел быть моряком, ожидал море, штурманский диплом и загранку. Но когда заканчивал техникум, понял что загранка не светит, да и моря тогда я еще не видел... Ну, кроме Черного, на пляже :)

В Питере обещали 3 года учиться, получилось 6 лет. Короче, пришлось пробиваться к мечте :) Но я не отчаивался, поэтому, наверное, к романтической моей натуре добавился оттенок скептический :) Но хочу подчеркнуть, это только оттенок, я все еще романтик и оптимист, и думаю таким и останусь.

Когда родители поняли, что я всерьез хочу быть моряком — внешне поддерживали. Только изредка я слышал, как постанывал папа: «Ой-ой, шо ж ты делаешь, шо ж ты делаешь...». Я помню как они отреагировали, когда я сказал, что больше не буду ходить в море. Папа сказал: «Слава Богу! Наконец-то!». Он, по ходу, сильно переживал, хотя мне никогда не говорил.

Первое серьезное плавание? Я полетел в Калифорнию на самолете. Помню, стоял на причале — там был я, повар и еще третий механик. Стою, думаю — где же наш корабль? Темнота, ничего не вижу. Потом поднимаю глаза вверх и вижу... такую громадину, размером с 9-этажный дом...

Помню, когда была паника куриного гриппа в Китае. Только все началось. А мы как раз в Китай идем. Все смотрят новости — сколько умерло, сколько жертв... Компания присылает депешу, правила поведения — все сидят в каюте, на палубе только вахтенная смена, обязательно повязка на лице, замер температуры у всего экипажа каждое утро и вечер. В команде ходят разные слухи, кто-то говорит — все, я уезжаю. Ряд людей решили списаться накануне Китая из первого попавшегося порта. С нами работал боцман, такой здоровый добрый дядька, метра 2 ростом. Мы приходим в Китай, там влажность сильная — в одной футболке жарко. И он, значит, выходит на палубу в резиновых рукавицах, комбинезон весь застегнут и... распиратор. Он так до конца ничего и не снимал, мы тогда с него так насмеялись... :)

На море ценится исполнительность. Все должно быть четко, быстро. Отдыхать, конечно, тоже любят, и ценят каждую возможность, так как на работе ты 24 часа в сутки, и так 6-7 месяцев без праздников и выходных :)

Как я встретился с Богом? Я ведь из обычной советской рабоче-крестьянской семьи. Поэтому про Бога ничего, до поры до времени, не знал и не слышал.

В речном училище на практику мы ходили на Лену, на Обь, а там бывшие зэки, в общем, — алкоголь, наркотики и всякое такое. Ну, тут понятно уже, что было дальше... А уже когда был в Питере — стал встречать первых верующих, ну и в Киеве мой друг, когда я приезжал на каникулы, рассказывал о Боге, спасении... Я еще помню удивлялся переменам, которые происходили с ним, спорил, доказывал...

А потом был случай, когда я всерьез задумался о Боге. У меня была передозировка, и я начал молиться. Реально я понимал, что умираю. И сказал Богу: «Если Ты есть, спаси меня!». Молитва подействовала, мне стало легче. И тогда я понял, что есть Бог. Стал искать, разбираться, общаться с верующими, читать литературу и так потихоньку я пришел к пятидесятникам, а от них уже попал в общину.

Я закончил учебу в Питере, 9 месяцев ждал контракт, и в это время я был везде — на всех конференциях, молитвах, ночных. Бежал везде, ничего не пропускал. На корабль я уже ехал утвержденным верующим :)

...но потом я молился, и внутри понимал, что придет время и я это оставлю, буду служить в полноте Богу...

Был момент, когда я ждал вызов на контракт, Бог сильно-сильно пришел, и я услышал, что Бог мне говорит: «Оставь». И я не смог. Говорю: «Бог, я не могу. Я не могу оставить, я 10 лет учился, всю жизнь мечтал... я не могу отдать это». Оно настолько сильно внутри меня сидело, это желание дойти до конца, выйти в море, нести вахту. Но потом я молился, и внутри понимал, что придет время и я это оставлю, буду служить в полноте Богу.

Таки да, желание ушло. Я где-то очнулся, разочаровался, понял что капитаном я точно быть не хочу, и вообще не хочу управлять своей жизнью без Бога, все равно ничего хорошего из этого не выходит... Тогда я начал молиться, решил больше не искать своего. Я говорил: «Боже, я прошу Тебя, укажи мне путь, Ты выводи и веди меня...»

Как только я попал на корабль, свидетельствовал всем подряд. Причем, английский мой был такой, что первые 2 месяца я вообще не мог говорить — все понимал, читать мог, но молчал :)

Обычно на вахте, на мостике (ходовая рубка), днем я стоял один, там молился и иногда тихонечко пел и танцевал перед Богом. Такое делал себе прославление. И однажды старший механик зашел в рубку и увидел, что я пою и танцую... Это я уже потом узнал, что он все увидел. А в тот день команда вдруг перестала со мной общаться. Я так себе думаю — странно... А оказалось что он всем говорил, что я сошел с ума, разговариваю сам с собой и танцую без музыки :)

Верующим тяжело быть так долго в море, по крайней мере мне было тяжело молиться, верить... Нет общения, близких тебе людей. На 4-й месяц я замечал, что молитвы были уже такие, еле-еле... Однообразие, все одно и то же. Из-за этого молитва становилась однообразной и формальной, нужно было что-то менять и я делал себе по кораблю такие молитвенные походы, чтобы как-то расшевелить молитву. И это помогало не гаснуть.

В сентябре будет уже 5 лет, как я работаю секретарём пастора :) это, своего рода, для меня — продолжение плавания.

Секретарская работа — это отдельный разговор. Один из навыков, который я в это время научился — делать несколько дел одновременно. Я раньше думал, что это может делать только женщина, в хорошем смысле, ведь женщина умеет делать несколько дел и при этом не входить в стопор :) Первые полтора года это было что-то. Надо было помнить все и одновременно сразу делать все. Мне приходилось искать способы, как это все делать. Приходилось учиться записывать, планировать, приобретать новые навыки.

Я секретарь, а еще была такая функция одно время в общине, как сопровождающий пастора — быть рядом с пастором, помогать, напоминать и передавать задания. Самый великий сопровождающий пастора это Сусик. Розмари называла Сусика — «Саша хоум», а меня — «Саша офис».

Однажды, на одной из молитв в общине, когда я еще ходил и служил в хорошей пятидесятнической церкви, я почувствовал себя как дома... Понимаешь, такое глубокое и родное чувство. Я понял, что моё место в общине. Спустя время, я получил благословение пастора той церкви, в которой был, и перешел в общину. И тут как раз мне сообщают, что через два дня я должен быть в Калифорнии. Так что, в море я ушел уже мессианским :)

...в Мишпахе меня знали по рассказам Адриана, что есть какой-то Саша, который где-то там плавает и молится...

Как раз в то время начала образовываться Мишпаха. Я попал к Адриану, и сразу уплыл. В Мишпахе меня знали по рассказам Адриана, что есть какой-то Саша, который где-то там плавает и молится. Через полгода я вернулся, летом, и сразу же начал служить — поехал в лагерь, пикники начали делать. Первый опыт мой — сплошные лагеря.

Для меня — лагеря, христианские лагеря — это особое место, где Бог может повлиять на людей. Я люблю лагеря.

Адриан всегда был авторитетным, духовно мудрым и зрелым. Мне в нем особенно нравилось его желание делать что-то большое для Бога и ещё я увидел, что то, что есть у него в сердце, есть и у меня в сердце — любовь к подросткам и молодежи.

Я никогда особо не сравнивал плаванье по морю с жизнью верующего. Это банально... Можно конечно сказать что корабль это церковь, а Иисус — капитан. Ну, а автобус — тоже церковь, а водитель — Иисус. А кондукторы, например, — ашеры... :)

Я бы сказал Богу огромное спасибо за то, что мои родители покаялись и пришли к Богу. И сейчас они верующие, горят по Богу, молятся и за меня тоже. Я всегда могу написать им: «Молитесь за меня», и всегда будет ответ. Это серьезная поддержка и помощь с их стороны. Это реальное чудо, фантастическая история. Те, кто молятся за родителей — не унывайте, Бог силен ответить!

Первых пару лет, когда мои старые друзья спрашивали меня, чем я сейчас занимаюсь, я скромно говорил — я секретарь у пастора. Все время Богу говорил: «Боже, вот ты хотел, чтобы я 10 лет учился, чтобы стать секретарем? Ладно, если Ты так хотел, я буду.»

Интервьюер — Алекс Фишман