Почему нам нужно больше пастырей, подобных Августину

Бестселлер 2017 года «Вариант Бенедикта» Рода Дрехера завоевал широкую христианскую аудиторию по двум основным причинам. Первой было предостережение для консерваторов, пытающихся держать оборону против лавины антихристианского недружелюбного отношения. «Слишком поздно, — объявил Дрехер. – Возвращение в иудео-христианскую Америку невозможно». И в глубине души мы знали, что он был прав. Все должно было вскоре измениться, независимо от того, готовы ли мы к этому или нет.

Но второй пункт Дрехера был не менее важен: путь вперед означает идти назад. Создание новой христианской культуры потребует использования ресурсов прошлого. Кто мог предположить, что Бенедикт Нурсийский, монах шестого века, внезапно станет подходящим для нас решением? И все же Дрехер был прав: будущее одновременно и древнее. Христиане были в подобной ситуации раньше, и нам было бы полезно извлечь уроки истории, когда поскольку мы стоим лицом к лицу с новым темным веком.

Подзаголовок «Варианта Бенедикта» обещает «Стратегию для христиан в постхристианской нации». Разве наша нация больше не служит примером основных христианских принципов? Что если евангелическая церковь тоже стала постхристианской? Возможно, 40 лет попыток «контекстуализировать» веру, чтобы она соответствовала духу времени, фактически изменила не социальную и моральную структуру нашего общества, а саму церковь. Мы стали больше похожими на них, хотя относительно немногие из них стали одними из нас. И пасторы не были защищены от притяжения.

Когда пастор выходит за привычные рамки в течение достаточно долгого времени – пусть даже с благородной целью контекстуализации веры для неверующих – он неизбежно начинает меняться сам. «Вы то, что вы любите», – говорит Джеймс К. А. Смит. Точнее, вы становитесь тем, на что смотрите. Когда общество поклоняется власти, деньгам и сексу, вы можете долго смотреть на этих идолов только определенное время, прежде чем сами окажетесь втянутыми. Когда поп-культура превозносит гламурных суперзвезд или модных гуру, вы начинаете следовать их стратегиям. Когда корпорации становятся глобальными и порождают новые движения, бразды правления принимает на себя ваш внутренний предприниматель. Где-то на этом пути пастор становится знаменитостью, путешествующей по всему миру, СЕО. Мир «там», кажется, имеет значение больше, чем овцы на пастбище твоем.

Но так было не всегда. Пора постхристианской церкви вернуться к своим приходским корням. Епископы и пресвитеры древней церкви стремились исключительно к верному служению – возможно, заканчивающемуся мученичеством – в назначенном им приходе. В центре их внимания была paroikia: «временное сообщество» в определенное время и в определенном месте. Ранние христиане знали, как жить скромной жизнью. Жизнью духовной. Жизнью поместной и смиренной. И все же эти жизни отнюдь не были напрасными. Несмотря на преднамеренное само-умаление, эти первые верующие создали империю. Может ли их мудрость, постоянно применяемая в течение долгого времени, сделать это снова?

Программа Августина 

Августин, как никто другой, демонстрировал древнее пастырское призвание. Кем он был на самом деле? Развитие укоренившегося в массовом сознании сюжета «Исповеди» Августина создало у многих впечатление, что он был всего лишь необузданным плейбоем, который в конце концов обрел Бога в миланском саду. Сцена его обращения действительно драматична. Августин, измученный грехами и обремененный ими, перестал сопротивляться и преклонил колена перед Богом. Наконец его беспокойное сердце обрело свое истинное устремление.

Но что случилось дальше? По правде говоря, остальная жизнь пастора Августина была совсем не спокойной. Чтобы узнать о ней, нужно обращаться не к его «Исповеди», а к его проповедям и сочинениям, особенно к биографии, написанной его секретарем Поссидием. Что же могут пасторы почерпнуть из Августина, способное направить нас сегодня?

Вот три наставления, вытекающие из его пастырской практики, предлагая мудрый путь вперед в эре нового язычества.

1. Живи как монах

Когда Августина схватили в церкви и принудительно заставили принять пастырское служение в африканском городе Гиппон, он фактически пытался завербовать братьев для своего отдаленного монастыря. Даже после того, как он принял неожиданный пастырский призыв, он никогда не забывал свое монашеское призвание.

Поссидий описывает, как воздержан Августин был в использовании пищи и одежды, пытаясь определить баланс между ненасытным потворством своим слабостям и ложным смирением. Когда церкви жертвовали предметы роскоши или землю, Августин продавал их и отдавал доходы беднякам. Его питание всегда было умеренным – достаточно, чтобы поддерживать его, но не настолько, чтобы превратиться в чревоугодника, как богачи. Разговор за его столом всегда был интеллектуальным и воодушевляющим. Надпись там гласила: «Тот, кто ранит имя отсутствующего друга, больше не будет гостем за этим столом».

Личная святость была важной добродетелью для Августина. Женщинам не разрешалось ни жить в его доме, ни оставаться наедине с ним или братьями, чтобы не искушать их и чтобы не возникали скандальные сплетни. Августин также держался в стороне от денег. Его финансовые записи вели надежные клерки, над которыми у Августина имелся только косвенный контроль. В конце года счета представляли ему на утверждение. Августин брал у церкви скромные средства на ежедневные нужды, и не более.

2. Сосредоточься на своей пастве

Пастор Августин заботился о своей пастве. Это не значит, что он не думал об остальном мире; он часто посещал церковные советы в главном городе Африки Карфагене. Все же его главной заботой оставалась вверенная ему паства в Гиппоне.

Одной из важнейших обязанностей Августина было служить судьей (1 Кор. 6:1–8) — трудная и обременительная задача, которую он все же воспринимал всерьез. Таким образом, он отправлял правосудие бедным, когда коррумпированные языческие суды вряд ли делали это без взяток. Августин часто выступал в защиту членов своей церкви перед влиятельными отцами города, и делал это с мудростью и тактом. Вдовы, сироты и больные церкви — все получали ласковое пастырское прикосновение.

Августин также пастырски пас свою паству. Он был мыслителем высокого уровня, который мог ясно видеть времена и зрить сквозь культурный туман своего времени. Когда возникли ереси, такие как пелагианство или донатизм, Августин быстро защитил своих людей от дурной теологии. Он обладал мудростью, чтобы распознать здравое учение, смелостью защищать его и пастырской любовью требовать того же от своего народа. Пастырь заботился как об умах, так и о телах своей паствы.

3. Не бойся варваров

В последние годы жизни Августина вандалы начали бродить по Северной Африке. Мародеры перешли из Испании и захватывали римские города один за другим. Их нападения были жестокими, сопровождались убийствами, изнасилованиями, пытками, поджогами, порабощением и разграблением христианских церквей. Тогда слово вандализм означало гораздо больше, чем граффити! Многие верующие спрашивали Августина, допустимо ли бежать от такого ужасного врага.

Его ответ был мудрым и смелым. Поссидий сохранил письмо-ответ Августина. В нем говорится, что обычным христианам разрешается бежать от варваров. Но пасторы должны оставаться, пока из их паствы никого не останется. «Любовь Христа, – пишет Августин, – [которая] обязывает нас не оставлять церкви, которым мы должны служить, не должна быть сломлена». Ужас пред варварской ордой никогда не должен побеждать священное призвание пастора.

Следует признать, что на Августина повлияло его мнение, что таинства должны быть предложены рукоположенным служителем для спасения. Тем не менее, это соображение было частью более широкой заботы о пастырском попечении и евангелизации. Пастырь Божьей паствы занимает должность, «без которой люди не могут ни жить христианской жизнью, ни стать христианами». Когда пастор остается со своим народом перед лицом гонений, он исполняет 1 Иоанна 3:16: «Любовь познали мы в том, что Он положил за нас душу Свою: и мы должны полагать души свои за братьев».

Пастырь до конца

В 430 г. н.э. Августин, будучи в преклонном возрасте, лежал на одре болезни, размышляя над покаянными псалмами, в то время как вандалы поднимали шум за пределами городских стен. Последние десять дней его жизни были проведены в непрерывной одинокой молитве. «До самого начала своей последней болезни, – вспоминает Поссидий, – он непрерывно, энергично и мощно проповедовал Слово Божье в церкви в здравом уме и твердой памяти».

Августин скончался, окруженный своими пастырскими братьями и был почетно похоронен. Он не удосужился составить завещание, поскольку, будучи «бедным человеком Божьим», он не мог завещать ничего существенного. Единственное, что оставил Августин после себя, были верные ученики и сильные слова. Пусть каждый пастор умрет так же хорошо: почитаемый за свое наследие и уверенный в том, что следующее поколение готово следовать задачам, поставленным в  Евангелии, даже когда варвары стоят у ворот.

Автор — Брайан Литфин / thegospelcoalition.org
Перевод — Наталия Наказнюк для ieshua.org