Ронит Шрайберг: Чем больше я погружалась в ортодоксальный иудаизм, тем больше понимала, что Иешуа

«Категорически нет. Не лезь в это. Ты сумасшедшая?»

Я поняла мысль четко и ясно: этот Иешуа — не для нас.

Я выросла в семье, которую я бы назвала «консервативно-ортодоксальной.» Моя мама выросла в ортодоксальной семье, папа — в реформистской, и они как бы поменялись местами. Мой папа стал более ортодоксальным, а мама — менее.

Мы соблюдали кашрут, у нас была посуда для молочного, посуда для мясного. Это всегда имело место. Мы — евреи! И я была очень рада быть еврейкой, и мне никогда не хотелось быть кем-то другим.

Я ходила синагогу, и мы сидели там и молились со всеми. И я следила за английским текстом, потому что не всегда понимала иврит. И много раз я ощущала там Божье присутствие. Я просто чувствовала, что Бог здесь. Но потом я шла, и молилась, и не слышала ничего в ответ.

Понимаете, мне нравилась синагога. Я любила литургию, я любила традиции, мне нравилось соблюдать шаббат, который, знаете ли, не всегда популярен. Но мне это нравилось!

Но во всём этом определённо была какая-то пустота. Как будто, знаете, не было силы. Мы всегда говорили о Боге теоретически, но не как о личности. И у меня был такой голод по этому, потому что именно это вы видите в Танахе.

Наступил момент, после моей бат-мицвы, когда просто стало так очевидно, что я продолжаю молиться всеми молитвами, и не слышу ничего. И я начала спрашивать Бога: «Почему? Почему так?»

И тем летом к нам приехала моя двоюродная сестра. Она только что стала верующей в Иешуа. И она начала говорить с нами об Иешуа.

Может ли Он действительно быть Мессией?

Серьёзно?

То есть, что?..

Иисус — это Иешуа? Возможно ли, чтобы Иисус был Мессией?

Это казалось таким... Что?!

Что-то произошло в моём мозгу, как будто: «Ну, мы ждём Мессию. Что, если это Он? Как я могу узнать, Он ли это?»

Один раз я сходила с ней в церковь, просто потому что мне было интересно. И это было безумие. Я была в окружении людей, которые бегали вокруг, которые поклонялись Богу. У них были подняты руки, они прыгали, было несколько человек моего возраста, несколько человек постарше. И я думала, что они все не в себе. И мне было совсем не интересно происходящее. Но я чувствовала себя немного иначе...

А потом мой отец узнал, где мы были. И начался настоящий ад. Мой папа устроил скандал и почти выгнал мою двоюродную сестру из дому. А она жила у нас. И он не разговаривал с нами две недели.

Я разговаривала с моей сестрой, с моим братом. Потому что, знаете, мы все были вместе. «Что ты думаешь? Может ли Он быть Мессией?» И моя сестра была в ужасе. Как будто я только что спросила её самую страшную вещь из всех возможных, и я почувствовала, как появилась эта стена. «Категорически нет. Не лезь в это. Ты сумасшедшая?» Она сказала мне: «Иди и поищи в нашей собственной религии. Ты даже не знаешь достаточно для того, чтобы вообще думать об этом.»

Итак, я начала свой ортодоксальный путь, потому что, как я понимала, именно это был путь познания Бога. И я начала искать в пророчествах. Я хотела узнать, понимаете... «Кто такой Мессия? Что Мессия должен делать? Что люди говорят о Мессии?»

Когда я читала, одна вещь, которая наиболее выделялась для меня, это «пророк, подобный Моисею.» Пророк, подобный Моше, и что мы будем ответственны за исполнение всего, что Он говорил. И я продолжала думать: «Кто этот пророк, подобный Моисею? Кто делал чудеса, подобно ему? Кто-то того же уровня?» Никогда не было никого подобного ему, действительно. Кроме Иешуа?

В общем, моя сестра уехала на год, чтобы, как бы, «разобраться в себе самой.» И когда она вернулась, я знала, что что-то изменилось внутри неё. Я заметила эту разницу в своей сестре. Когда вы растёте вместе с кем-то, вы действительно можете сказать, притворяется этот человек или нет. И я видела, что в её жизни произошло что-то значительное. Что-то очень глубокое появилось в ней, и мне нужно было это.

В итоге, она стала верующей в Иешуа. Я желала увидеть этот сон, я желала такого видения, я хотела этого прошибающего переживания Бога, чтобы доказать, что Он реален для меня. И наконец я услышала отчётливый голос в своём сердце, говорящий: «Ты слышала достаточно, ты видела достаточно, теперь пришло время просто поверить.»

Я не могла отрицать, что Иешуа был настоящим, но передо мной стояла эта дилемма с моим отцом, моими друзьями... Что произойдёт?

Это была такая сильная борьба внутри меня, понимаете? Ты выбираешь истину, или ты выбираешь то, что удобно?

Но, знаете, в конце концов, я просто... я просто не могла сказать нет. Я знала, что Он реален. Я знала, что Он настоящий, и это было подобно: «Хорошо! Я сделаю это! Да будет так.»

Мой папа был похож на извергающийся вулкан Везувий. Ему было так больно. Знаете, он принял это очень лично. Вроде: «Почему ты предала меня? Что я сделал не так? Твои бабушки и дедушки перевернулись бы в могилах, если бы услышали это.»

Было бы лучше, если бы я стала наркоманкой, чем поверила в Иешуа. Что угодно. Что угодно, только не Иешуа.

Какова бы ни была цена, я поняла, что это того стоит. Я люблю свою семью больше всего на свете, и я хочу, чтобы они приняли меня. Но иногда, когда ты говоришь или выбираешь какую-то сторону, ты должен выбрать и держаться этого.

Я имею ввиду, иметь близкие отношения с Богом. Истина стоит этого! Жизнь с Иешуа стоит этого!