«Сатанизм стал моей жизнью»: история пастора, который поклонялся дьяволу

Vicar Benedict AtkinsRebecca Hendin / Getty / BBC

Я впервые увлекся сатанизмом в 15 лет. Мои родители, глубоко верующие христиане, в детстве регулярно водили нас с сестрой в церковь. За несколько лет до этого я начал тусоваться в скейт-парке на юго-западе Лондона и слушать death-метал. Я увлекся алкоголем и наркотиками, в 12 потерял девственность.

Встал выбор: продолжать зависать с друзьями (это я считал «реальной жизнью») или слушать библейские истории вместе с родителями и раскрашивать Ноев ковчег в книжке-раскраске. Я выбрал бунт.

В то время я выглядел как «тру-эмо» — носил огромную челку, выпрямленную плойкой сестры. Я играл на гитаре в группе с друзьями — это был легкий способ привлечь внимание. Носил майки с символикой групп и иногда подводил глаза. Сексуальность человека в этом возрасте очень переменчива: порой я наносил макияж, чтобы впечатлить девушек.

Как-то раз в гостях у друга я впервые увидел «Сатанинскую библию». Я взял книгу с полки и прочитал сразу от корки до корки. «Библия», написанная основателем «Церкви сатаны» Антоном ЛаВеем, с первой публикации в 1969 году разошлась тиражом более миллиона экземпляров.

Я нашел в ней себя. Я был недоволен отношениями с девушкой и постоянно ругался с родителями. Сатанизм признавал мою боль и злобу.

На следующий день я сильно поссорился с матерью. Я заперся в своей комнате и начал вырезать на руке пентаграмму — символ «Церкви сатаны». Было много крови, но это меня не остановило. Я хотел покрыть свое тело шрамами.

Быть сатанистом — значит любить себя в ущерб другим. В философском смысле поклонение дьяволу на самом деле не так важно. Большинство сатанистов делают все, что в их силах, чтобы получить от жизни то, чего они хотят.

Культ приветствует потакание желаниям — безудержный секс, обжорство, пьянство. Ты взращиваешь в себе эгоизм — именно поэтому сатанизм такой мрачный. Когда все время думаешь о себе, а не о других, то оказываешься в полном одиночестве.

Но в то время я считал, что христианского Бога, с которым я вырос, который должен был быть благим, не волновали мои страдания.

Я наносил себе увечия; бунтовал, употребляя алкоголь и наркотики. Мещанская версия христианства моих родителей не давала мне утешения. Казалось, что они постоянно притворяются, что в их жизни нет места для спорных вопросов или темной стороны. Поэтому я отверг их.

Сатанизм захватил меня. Он стал моей жизнью. Я рисовал пентаграмму на всем, от учебников до собственного тела. Мои друзья и девушка были в ужасе. Им казалось, что я зашел слишком далеко. У меня было много друзей, но все они отвернулись от меня.

Я и раньше время от времени резал свое тело. Иногда я останавливался, но когда у меня возникали проблемы в отношениях, принимался за старое.

Однажды ночью мне приснилось, что у моей кровати стоит сатана. Он был хорошо одет, мне понравилась его манера речи — как у героя фильма о Шерлоке Холмсе. Он сказал мне: «Ты сдашь экзамены, а потом умрешь».

Я подумал: «Черт, плохо. Я так и не успею завалить естественные науки». Тогда я попытался заключить сделку с дьяволом. Если я начну воровать алкоголь у родителей, буду прямо говорить девушкам, что мне нужен от них только секс, и настраивать людей друг против друга, то он позволит мне жить.

После этого случая я стал манипулировать людьми, хотя до этого был довольно заботливым человеком.

Через некоторое время мне начали сниться кошмары, и я осознал, что ощущаю сильную тревогу. В какой-то момент я спросил себя: «Я действительно разговариваю с сатаной?» Я расстался с девушкой, рассорился с родителями и лишился многих друзей.

Я чувствовал себя в полной изоляции. Мне не к кому было обратиться, кроме сатаны. Я сдал экзамены, но был все еще жив. Внезапно стало ясно, что он мне врал.

Спасение пришло в неожиданной форме. Подруга моей сестры, дочь местного священника, позвала меня на христианский фестиваль. Нам предстояло провести неделю на природе.

Если честно, я поехал в надежде на то, что там будут красивые девушки, но встретил таких же людей, как я, — недовольных христианством в его традиционной форме.

В последний день фестиваля я слушал лекцию о том, как человеку понять, что он достиг дна. Сидевший рядом человек предложил помолиться за меня. Я не знал, что сказать, и согласился. Он начал молиться, и я почувствовал, как меня заполняет чувство умиротворения.

После молитвы незнакомец сказал мне, что даже если в моей жизни нет надежды, у Бога все равно есть на мой счет определенный план, а сатана — лжец.

По дороге домой я впервые за долгое время почувствовал себя свободным. Я решил снова обратиться к христианству, но на этот раз подойти к нему критически. Я начал проводить время со знакомыми из церкви, которым, как и мне, было неинтересно слушать традиционные проповеди.

Постепенно я учился не использовать людей ради денег или секса, как делал, будучи сатанистом. В моем скейт-парке пошли слухи: меня называли «заново рожденным» христианином. Некоторые друзья меня поддержали, но мне стало сложно существовать в этой гедонистской среде.

Секс, наркотики и рок-н-ролл в подростковые годы были для меня механизмом преодоления. Мне понадобились годы, чтобы понять, что я могу хорошо относиться к себе и без этих вещей. Иногда я все равно срывался. Однако я все чаще приходил в церковь, и ощущал, что мое место там.

В 20 лет через церковь я познакомился со своей женой Сарой. Мы женаты уже три года.

Я никогда не собирался становиться священником. После колледжа я нашел работу на юге Лондона, работал с подростками с дислексией из местных банд. Тогда же я начал ходить в новую церковь и обнаружил, что молодые прихожане часто задают мне вопросы о духовном.

Я подумал: «Ого, это довольно большая ответственность!» Я решил изучить вопрос как следует и поступил на факультет религиоведения Ноттингемского университета.

Последние полтора года я работаю приходским священником в районе Кеннинг-таун, в восточном Лондоне. Я решил не надевать воротничок пастора. Я не считаю себя авторитетом — просто обычный парень. В районе, где я работаю, воротничок бы только мешал.

Количество прихожан в нашей церкви выросло с пяти до 50-ти. Я по-прежнему ношу в ухе серьгу, которую в 14 лет купил в магазине у хиппи, а недавно я сделал новую татуировку (одна у меня уже была, и я бы сделал третью, но, боюсь, жена бы предпочла, чтобы я потратил накопления на отпуск). В Кеннинг-тауне многие ходят с татуировками, поэтому я не выделяюсь.

Мысль о том, насколько я был запуган и потерян, когда был сатанистом, мотивирует меня помогать людям. Поэтому я выбрал эту работу.

Мое имя, Бенедикт, означает «благословенный». Я родился после очень трудной беременности, которая подвергла опасности жизнь моей матери и мою собственную. В самые трудные моменты я забывал, что жизнь — это благословение. Сейчас я просто хочу быть здесь, в Кеннинг-тауне, пока Бог не решит, что мне нужно двигаться дальше, или пока я не умру.

Записала Серена Кутчински / bbc.com