Социально-экономические процессы, начавшиеся на постсоветском пространстве более 20 лет назад, принесли свои плоды: наше современное общество становится все более и более похожим на западное общество потребления, с такими присущими ему чертами, как массовое пользование материальными благами и соответствующей системой ценностей и установок.
Говоря об усиливающихся установках на материальное потребление, мы не обязательно говорим о глобальном повышении уровня жизни только лишь россиян. На самом деле, конечно, общий уровень благосостояния населения вырос по сравнению с предыдущими десятилетиями на 35%, но о приближении к мировым стандартам среднего класса можно говорить лишь по отношению к относительно небольшой, хотя и растущей, прослойке населения России (по разным оценкам, от 7% до 18%). Тем не менее, стремление жить так, как живет средний класс, есть не только у самих его представителей, но также и у менее обеспеченных слоев, причем потребление товаров, символизирующих средний класс (iPhone, брендовая одежда, обувь и пр.), происходит среди слоев с более низким достатком для отождествления себя со средним классом и более обеспеченными людьми.
Есть ли в России средний класс?
Средний класс – это социальная группа, имеющая уровень доходов, позволяющий удовлетворять широкий круг материальных и иных потребностей. Как правило, представители среднего класса характеризуются не только стабильно высоким заработком, но также высоким уровнем образования и определенным мировоззрением, направленым не только на материальный достаток и стабильность, но и на определенные ценности, часто характеризуемые как либеральные и капиталистические. Средний класс считается стабилизирующим фактором общества, находясь между низкообеспеченным и богатым слоями населения.
По расчетам Всемирного банка, в развитых странах к среднему классу относят людей, ежемесячный доход которых составляет от 3 500 долларов. По оценке Института современного развития, в России мировым критериям среднего класса удовлетворяют лишь 7% населения.
Согласно данным Центра стратегических исследований Росгосстраха, отнести домохозяйство к среднему классу можно, если в год семья зарабатывает от 20 тыс. долларов. Это позволяет домохозяйству соответствовать таким критериям среднего класса, как обладание собственным жильем и машиной, наличие современной бытовой техники и мебели, возможность ездить на отдых за границу, платить за медицинские услуги и образование. В исследовании говорится, что в 2011 доходом более 20 тыс. долларов в год обладало 29% населения России. В некоторых исследованиях – например, отчете Сбербанка, основанном на методике ОЭСР, Международной экономической организации развитых стран, к среднему классу отнесли все те семьи, чей уровень дохода составляет 15 тыс. долларов в год – всего 55% россиян.
Средний класс часто выделяют не только на основании показателей материального благосостояния, но и на основании самоидентификации респондентов. Несмотря на то, что финансовым критериям среднего класса соответствует не более трети населения, по данным «Левада-центра» 86% оценивают себя как средний класс. В этом проявляется одно из различий самоопределения россиян и, например, европейцев: в то время как первые относят себя к среднему классу потому, что имеют средний доход (не «бедные» и не «богатые»), причем ориентируются на общероссийский уровень доходов, то последние ориентируются на уровень материальных благ, которые могут себе позволить (при этом стандарты учитываются европейские).
В зарубежной литературе по среднему классу одной из характеристик данной группы является высокий уровень образования, который коррелирует с высоким уровнем доходов. Интересной особенностью среднего класса в России является то, что, в отличие от Европы, уровень доходов в нашей стране не зависит напрямую от уровня образования. Так, например, врачи, учителя, преподаватели, профессора и другие группы с высшим образованием отнюдь не являются самыми состоятельными. С другой стороны, среди более обеспеченных слоев населения много людей с низким уровнем образования.
…Имидж – всё
Хотя действительно существует некоторая связь между растущим уровнем жизни и растущим материальным потреблением (и потреблением благ в целом), тем не менее, «общество потребления» не просто связано с более высокими доходами. Его также отличает от традиционного общества рост свободного времени, снижение продолжительности рабочего дня, размывание четкого разделения слоев населения («классов»).
В таких условиях становится все более важным не отставать от других в плане владения определенными материальными благами. Ввиду того, что вещи и техника морально устаревают гораздо раньше своего фактического износа (становятся «немодными»), человек попадает в зависимость от материальных благ, которые диктуют ему его ценность: не обладая последней моделью цифрового устройства, машины, одежды, он чувствует себя «бедным». Возрастает желание, с одной стороны, быть «не хуже других», с другой – «не быть, как все»; но так как на приобретение материальных благ требуются финансовые ресурсы, для человека становится все более важным иметь хорошую, денежную работу, происходит постоянное (пусть и подсознательное) сравнение себя с другими, часто проявляющееся в неудовлетворенности своим текущим положением. Коммерциализация всех сфер деятельности (от занятий спортом до образования) существенно меняет ценностную структуру человека; на действия согласно ценностям, более важным ранее, у него может просто не хватать времени.
Угроза Церкви?
Какие последствия установок такого общества потребления мы видим для Церкви? С одной стороны, повышение уровня жизни человека вызывает ощущение оптимизма, уверенности в будущем; высвобождается время для восполнения потребностей, на которые не обращали внимания ранее (в частности, на раскрытие своего потенциала, самоактуализацию). Люди начинают больше передвигаться (в том числе ездить за границу), расширяются их горизонты; востребованной становится капиталистическая этика (которая в своем лучшем виде хорошо вписывается в протестантскую трудовую этику, с ее уважением к личности, доверием деловому партнеру, стремлением к конструктивными преобразованиями).
С другой стороны, в глаза бросаются проблемы, возникающие для исполнения Великого Поручения и, в целом, для духовной жизни: человек, для которого важнее заработать денег на более модный гаджет, чем поехать в миссионерскую поездку, фактически оказывается нейтрализованным современной мирской системой подавления духовных ценностей, он как бы «выбывает из игры», становится бесполезным для Бога с точки зрения исполнения Его воли, явленной нам в Библии.
Разумеется, мы обращаемся здесь лишь к крайнему примеру; во многих случаях человек может иметь возможность и служить Богу, и неплохо зарабатывать, обладать большинством желаемых в обществе благ. Однако слова Христа остаются как нельзя более верными и сегодня: «Не можете служить и Богу, и мамоне». Главная борьба между добром и злом происходит в нашем сердце за ценности, которых мы осознанно или неосознанно придерживаемся в реальной жизни.
Негативные последствия усиления установок общества потребления проявляются и в том, как общество воспринимает Благую Весть. Когда Христос говорил о четырех типах почвы как о метафоре – четырех типах людей, воспринимающих Евангелие – одним из «неудачных» вариантов был тот, где семя прорастает, но затем заглушается «заботами, богатством и наслаждениями житейскими» и не приносит плода (Луки 8:14). Звучит похоже на многих людей в России в 2013 г.?
Какими могут быть действия Церкви в такой ситуации? С одной стороны, такими же, как и обычно: «проповедуй, настой во время и не во время» (2 Тим. 4:2). Мы призваны все так же любить Бога и любить ближнего, быть светом и солью, нести Божье Слово и свет. Пожалуй, самая сложная задача – это «хранить себя неоскверненным от мира» и найти такой баланс, когда мы используем все те беспрецедентные технические возможности, которые есть у нас сейчас и стремимся присутствовать во всех сферах общества (да, и среди продвинутых, процветающих слоев общества также!), но в то же время мы не продаем себя в рабство этому преходящему, обольстительному миру.
С другой стороны, есть и некоторые особенности проповеди Евангелия в обществе потребления. Во-первых, необходимо осознавать ту ситуацию, в которой мы находимся, и быть к ней готовыми, молиться, говорить об этом и искать мудрости у людей и у Бога. Во-вторых, необходимо понимать, что маятник неизбежно качнется в другую сторону; люди неизбежно устают от того стресса, который на них накладывает постоянная конкурентная борьба и попытка соответствовать искусственно выстроенным стандартам красоты, достатка и благосостояния. Именно в такой момент церковь может стать для людей чистым источником Живой Воды, которая насыщает по-настоящему, принимает их такими, какие они есть, указывает на Источник утоления их духовной жажды. Но не такая церковь, в которой царит все та же борьба за моду и престиж, что и во внешнем мире, и дух которой ослаблен погоней за химерами материального благосостояния. Это, пожалуй, самая сложная наша задача, если мы хотим остаться тем городом на вершине горы, который поможет «труждающимся и обремененным», пусть они внешне и выглядят модными, здоровыми и как будто ни в чем не нуждающимися; внутренняя духовная пустота часто истощает гораздо сильнее физического недостатка.
Кроме того, есть такие слои населения, которые остаются на обочине общества, стремящегося к безудержному потреблению: это пенсионеры, жители отдаленных деревень и поселков, сироты, нищие, бездомные, химически зависимые. Они также должны остаться в фокусе нашего внимания. Любить тех, кого не любят, помогать тем, кому некому помочь – в этом одна из основ учения Христа.
И. В. Колмагоров, к.ф.н., руководитель информационно-аналитического отдела РЦ ХВЕ
Источник — baznica.info
Последнее: 26.07. Спасибо!
