Верность нашей вере посреди культурной войны

© Illustration: J. Ehle, thegospelcoalition.org

Верность миссии Иисуса — это не просто смелость в культурной войне, это нечто гораздо большее.

Многие задаются вопросом, не закончились ли времена беспартийного подхода к христианскому культурному взаимодействию. В последние годы, говорят они, границы стали более чёткими, и поэтому христианам, — особенно пасторам, — нужно меньше колебаться в том, чтобы связать дело Христа с правой стороной политического курса. Мы должны быть готовы соединить все точки, назвать имена и официально заявить о своей принадлежности к Республиканской партии, и даже руководствоваться этим в церковных посланиях к нашим общинам. Они говорят, что реакция на Чарли Кирка показывает, что это работает в сфере евангелизации, по крайней мере, в отношении многих молодых людей. Такие слова, как «беспартийный», «нюанс» и «обаяние», — это кодовые слова для компромисса и, вероятно, указывают на то, что лидер попал под чары прогрессивного взгляда, даже если эти компромиссы лицемерно маскируются под вывеской «ради евангелизации».

Один мой друг-пастор даже, довольно резко, сказал мне о своих политических взглядах: «Людям нужно знать, какую позицию занимает их пастор. Я решил, что если я готов сказать это у костра, то скажу и с кафедры. Всё, что меньше, – неискренне». Верность, как считается, подразумевает чёткое обозначение нашей политической позиции.

Позвольте мне (вкратце?) объяснить, почему я считаю это не только ошибкой, но и недостатком верности миссии Иисуса.

И прежде чем вы отвергнете это как простое проявление «старого третьего пути», скажу, что это не так. От некоторых аспектов этого подхода нужно отказаться, но некоторые – стоит сохранить. Позвольте мне пояснить.

Наша главная задача

Начнём с конкретного поручения, которое Иисус дал нам перед Своим уходом. Когда Иисус готовился к вознесению на небеса, ученики спросили Его: «не в сие ли время, Господи, восстановляешь Ты царство Израилю?» (Деяния 1:6). Ученики спрашивали о том, когда и как Иисус установит Свое политическое царство на земле, и что они могут сделать для его установления.

Иисус ответил:

«Не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти, но вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святый; и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли» (ст. 6–8).

Подумайте о том, что Иисус мог бы сказать им там: «И вы будете Моими… исследователями Библии». Или «Вы будете Моими молитвенниками». Или «Моими ходатаями за справедливость и милосердие». Или «Моими защитниками нации». Конечно, Он ожидает от Своих последователей всего этого. Но в этот момент Он выбрал единственное слово – «свидетели».

Аналогично, в переводе Великого поручения от Матфея (Мф. 28:18–20) Иисус использует единственный глагол – μαθητεύσατε, «сделайте учениками». Всё остальное, что в этих стихах выглядит как глагол, – причастие. В греческом языке причастия черпают свою силу от глагола. Таким образом, «сделайте учениками» – это центральное из того, что Иисус повелел Церкви, глагол, вокруг которого организована вся наша прочая деятельность.

Провозглашение Евангелия занимает привилегированное и главное место в христианском поручении.

Преобразование общества: важная часть нашего свидетельства

Конечно, умение применять учение Иисуса во всех сферах общества является важным аспектом ученичества. Иисус повелел нам учить Его учеников всему, что Он заповедал, и, как сказал голландский реформатский теолог Абрахам Кёйпер: «Нет ни одного квадратного дюйма во всей сфере нашей человеческой жизни, о котором Христос, Владыка всего сущего, не воскликнул бы: 'Мой!'»

Это означает, что мы должны учить последователей Иисуса, чтобы их христианское мировоззрение проникало в каждый «квадратный дюйм» их жизни, включая, конечно же, и их политические взгляды.

Более того, социальные преобразования — важная часть нашего евангельского свидетельства. Везде, где проповедовалось Евангелие, следовали живительные общественные реформы. Как отмечает британский историк Том Холланд, многие ценности и свободы, которые сейчас ценятся в современном западном обществе, пришли от христиан, которые привнесли своё мировоззрение в политику. Большинство из них были практически неизвестны до того, как их принесли христиане. Исторические теологи, от Глена Скривнера до Н. Т. Райта и Майкла Бёрда, отмечают это. Райт и Бёрд пишут:

«Большинство людей в современном мире признают благородными идеи о том, что мы должны любить своих врагов, что сильный должен защищать слабого и что лучше терпеть зло, чем творить его. Люди на Западе воспринимают подобные вещи как самоочевидные моральные истины. Однако для греков, римлян, арабов, викингов, османов, монголов или ацтеков подобные ценности, безусловно, не были самоочевидны».

Мы живём в гораздо лучшем мире, потому что христиане стали участвовать в политике. Более того, можно утверждать, что больше всего наше свидетельство в обществе запятнано тем, что мы недостаточно полно применяли это мировоззрение. Например, сохранение институционализированной дискриминации и законов Джима Кроу на баптистском Юге подрывало в этом регионе евангельское свидетельство на протяжении поколений. Популярные СМИ и сегодня по-прежнему представляют твёрдые евангельские убеждения и расовую дискриминацию как синонимы. Вы можете подумать, что это несправедливо, но непоследовательность многих евангельских христиан в этом вопросе делает подобную ​​клевету слишком лёгкой.

Нести соль и свет Царства Иисуса во все сферы общества — это одновременно и важный компонент ученичества, и важное измерение нашего свидетельства.

Когда проповедь Евангелия преобладает над политикой

Тем не менее, нельзя игнорировать тот факт, что в служении Иисуса проповедь Евангелия часто превосходила участие в решении политических вопросов, даже важных. Позвольте мне привести пример из слов великого Мартина Ллойда Джонса: в Евангелии от Луки, глава 12, он отмечает, что младший из двух братьев просит Иисуса выступить от его имени, говоря об особенно актуальном вопросе в Палестине первого века. Старший брат использует своё положение и существующие законы, чтобы обманом лишить младшего брата его законного наследства (ст. 13). У этого младшего брата есть законная претензия в отношении социальной справедливости!

И всё же, вместо того чтобы дать конкретный — можно даже сказать, политический — ответ на этот вопрос, Иисус воздерживается от Своего мнения. Вместо этого Он говорит: «Кто поставил Меня судить или делить вас?» (ст. 14). Затем Он произносит проповедь о жадности, предостерегая обоих братьев (и Своих слушателей) от идолопоклонства деньгам. Мы спрашиваем: Почему бы не высказать своё мнение по этому вопросу? Разве Ему было всё равно? Разве Он не справился с этой задачей?

Ллойд-Джонс говорит, что дело было не в том, что Иисуса не заботила справедливость (отнюдь!), и даже не в том, что Он чувствовал себя некомпетентным в этом вопросе. Если бы Иисус высказался по этому поводу, вероятно, произошли бы два события. Во-первых, Он лишил бы Своего влияния всех в Израиле, кто соглашался со старшим братом. Во-вторых, на следующий день к Нему, вероятно, выстроилась бы очередь длиной в милю из людей, желавших, чтобы Он высказался по их вопросам справедливости, что удерживало бы Его от Его главной миссии — проповеди Евангелия и наставления учеников. Поэтому Он отложил это дело, чтобы продолжить миссию, озвучив предупреждение об идолопоклонстве, актуальное для всех.

Апостол Павел следует этому примеру. В Риме I века было множество социальных и политических проблем, и хотя Павел вскользь упрекает некоторые из них в своих посланиях (например, 1 Тим. 1:8–11), ни одно из его посланий не рассматривает моральную или политическую реформацию в Риме как главную тему. Я бы с удовольствием прочитал рецепт Павла о новом и лучшем Риме. Но он сосредоточен на свидетельстве об Иисусе, созидании церквей и наставлении учеников.

Я не пытаюсь приравнивать обязанности современных христиан к обязанностям верующих, живших в I веке. В конце концов, у нас есть возможности, которых у них не было. Как говорит Оз Гиннесс, в западной демократии не отстаивать Божьи законы в политической сфере было бы «поражением гражданства», поскольку в нашей системе правления «каждый американский гражданин несёт ответственность за каждого американца и Американскую Республику». Хорошая политика — важная часть любви к ближнему.

Напротив, я говорю, что на каждом этапе Нового Завета Иисус и апостолы последовательно направляют движение от формирования нации (или даже её сохранения) к евангелизации и ученичеству, по крайней мере, с точки зрения того, что они считают своим приоритетом, стоящим на первом месте.

Возможно, это звучит так, будто я говорю за обе стороны. Я говорю, с одной стороны, что Евангелие преображает все слои общества, а с другой — что мы должны следовать примеру Иисуса, не обременяя миссию церкви вопросами государственной политики, поскольку наша главная задача — быть свидетелями и делать учеников. Противоречит ли одно другому?

Церковь как организм и организация

Кёйпер предлагает различие, которое помогает разрешить эту дилемму. Он говорит о различии между церковью как организмом и церковью как организацией:

• Как организм, говорит Кёйпер, члены церкви должны проникать во все сферы общества, принося Божью мудрость и шалом во все сферы.
• Однако как организация институциональная церковь имеет ограниченные возможности в качестве продолжения земного служения Иисуса. Поэтому церковь — и её лидеры — должны сосредоточиться на провозглашении евангельской вести и обучении тому, что заповедовал Иисус, этим прямым принципам, ясно изложенным в Писании.

Члены церкви, как часть христианского организма в обществе, могут и должны привносить своё восприятие Божьей мудрости, подобно соли и свету, во все сферы общества. Церковные лидеры, напротив, как представители организации, должны (в целом) ограничивать свою разъяснительную деятельность тем, чему прямо учит Библия. Поскольку люди склонны отождествлять слова институциональных церковных лидеров с тем, что говорит Бог, мы, церковные лидеры, не должны связывать имя Бога или авторитет церкви с тем, чего Он не говорил напрямую, особенно в отношении вещей, с которыми искренние, верящие Библии христиане могут с чистой совестью не согласиться.

Я, конечно, не говорю об отказе от провозглашения чего-либо из Слова Божьего. Мы должны проповедовать полноту воли Божьей в любой ситуации, независимо от её непопулярности или политических последствий. Иоанн Креститель лишился головы за проповедь в зале суда против социально приемлемого сексуального греха царя Ирода, и Иисус не говорит: «О, ревностный Иоанн, ты не использовал должным образом своё положение! Нужно было оставаться верным Евангелию!» Нет, Он называет его величайшим пророком из когда-либо живших (Мф. 11:11). Следуя его примеру, мы должны провозглашать на самых высоких уровнях власти, что трансгендеризм и детоубийство – это серьезный нравственный бунт. Точка.

Однако я говорю, что там, где Слово Божье не говорит прямо или политическое применение лишь подразумевается, нам необходимо проявлять самообладание. Например, я не знаю ни одного места, где Бог разъяснил бы нам идеальную предельную налоговую ставку, надлежащее количество беженцев, которых должна принять сострадательная страна, благочестивую позицию в отношении контроля над оружием, следует ли национализировать здравоохранение или что именно должна включать наша система социальной защиты.

У меня есть своё мнение по всем этим вопросам, и я не только считаю его правильным, но и считаю, что оно основано на моём христианском мировоззрении. Но это лишь применение христианской мудрости — применение, в котором я могу ошибаться, и применение, которое другие люди, верящие Библии так же сильно, как и я, могут видеть иначе. Хотя я всегда голосую по совести, когда не могу провести прямую границу между библейским стихом и конкретной политикой, я не вмешиваю в это авторитет Бога и репутацию церкви.

Это потому, что я труслив? Или потому, что я не считаю, что христианское мировоззрение имеет какое-либо отношение к этим вопросам? Нет, но потому, что моя главная обязанность — это «свидетельство», и эта обязанность формирует мою повестку дня.

История о двух канавах

В детстве меня всегда предупреждали о канаве слева от пути Евангелия: канаве трусливого молчания перед лицом общественного зла. Эта канава реальна и является постоянным искушением для церкви. Но, как гласит старая шотландская пословица: на каждую милю дороги приходится две мили канавы. И никто никогда не предупреждал меня о канаве справа: консерватизме, вытесняющем Евангелие. Если канава с одной стороны не даёт нам возможности для контркультурного пророческого провозглашения, то канава с другой стороны загромождает наше послание второстепенными вещами.

Иисус являет пример этого баланса, призывая учеников. Когда Матфей перечисляет имена учеников, он называет себя «сборщиком налогов», а Симона – зелотом (Мф. 10:3–4, ЕНЗ). Это указывает на то, что они расходились во мнениях по самому насущному политическому вопросу того времени. Один полагал, что с Римом следует сотрудничать; другой считал, что сотрудничество с Римом – это нарушение Божьего завета, и что верный ответ – партизанская война.

В конечном счёте, учение Иисуса о Царстве подорвало и преобразило подходы обоих – можно утверждать, что даже в большей степени подход Симона, чем Матфея, – но очевидно, что априорное единомыслие в этом вопросе не было обязательным условием для следования за Иисусом. Это был важный вопрос со значительными социальными последствиями, однако Иисус не стал его продвигать. Он принял Матфея и Симона в ученики, а затем научил их принципам Царства, которые преобразили их обоих.

Я хочу ясно подчеркнуть в этих примерах, что я не утверждаю, что ошибки правых и левых в нашей стране морально эквивалентны. Иногда в своих проповедях я подразумевал это, и это неправильно. Я также не говорю, что на некоторых выборах не бывает явно более мудрых решений. Хотелось бы, чтобы единственными разногласиями между двумя основными политическими партиями нашей страны были вопросы благоразумия, такие как целесообразность введения пошлин или идеальная предельная налоговая ставка. Но, к сожалению, Демократическая партия официально включила в свою платформу безоговорочное признание убийства младенцев в утробе матери и всецелую поддержку гендерного и сексуального бунта.

Обличая эти ошибки с пророческой смелостью, некоторые скажут, что мы кажемся пристрастными. Но мы должны их обличать, и часто намеренно называя людей и партии, которые их продвигают. Поэтому в таких случаях мы просто вынуждены звучать пристрастно.

Однако я хочу сказать, что (как и в случае с Иисусом) политическая активность — это не то, чем должны руководствоваться пасторы. Социальные преобразования — это следствие христианского свидетельства, а не остриё его копья. Более того, бывают случаи, когда обязанности христианского свидетельства затмевают то, что мы считаем политически целесообразным.

Например, в течение трёх лет я был президентом Южной баптистской конвенции. Известно, что Южные баптисты в подавляющем большинстве голосуют за республиканцев. Итак, хотя я и стараюсь ясно и пророчески выступать против всех общественных пороков, я чувствую особую необходимость ясно обозначить слабости, моральные противоречия и искажения, связанные с правыми, поскольку люди ассоциируют меня с правыми, а Иисуса – со мной.

Дело не в том, что я считаю недостатки правых хуже недостатков левых – отнюдь нет. Моя главная забота во всём – чтобы люди правильно думали об Иисусе, и я хочу быть уверенным, что они не будут ассоциировать с Ним пороки и недостатки правых.

Поэтому, когда речь идёт о недавней капитуляции республиканцев в вопросе убийства нерождённых детей, публичном отречении президента Трампа от пути Иисуса, моральном лицемерии некоторых лидеров-республиканцев, любом утверждении беззакония или использовании языка, не передающего достоинства и уважения, которых достойны другие люди, я не могу позволить, чтобы моё восхищение моральной ясностью республиканцев по определённым вопросам помешало мне открыто говорить о греховности других их представителей из опасения, что это может повредить их шансам на переизбрание. Моя главная задача — не государство строить, а быть верным свидетелем Иисуса.

В третьей заповеди, одной из главных десяти, Бог повелевает Своему народу никогда не произносить Его имени напрасно, то есть, насколько это в наших силах, не позволять, чтобы Его имя ассоциировалось с вещами, недостойными Его. Когда мы делаем Евангелие Иисуса синонимом политической партии, мы связываем Его репутацию с этой партией. Имя Иисуса — самое драгоценное на земле — единственное имя, которым спасаются люди. Поэтому моя главная забота в каждом взаимодействии, в каждом решении — что это говорит об Иисусе людям в моем сообществе.

Конечно, в политике часто приходится выбирать меньшее из двух зол — такова природа политики. Но меньшее из двух зол всё равно остаётся злом, и имя Иисуса должно быть свободно от него. В противном случае мы произносим его напрасно.

«Не будем затруднять обращающихся к Богу из язычников»

В Деяниях 15 есть фраза Иакова, единокровного брата Иисуса, которую я бы с удовольствием повесил на стол каждого пастора в западном мире: «Не будем затруднять обращающихся к Богу из язычников» (Деяния 15:19).

Вот контекст высказывания Иакова: верующие из евреев и язычников настолько разошлись по нескольким культурным вопросам, что больше не могли молиться вместе, и церковные лидеры собрались, чтобы попытаться найти решение. Некоторые евреи хотели сделать соответствие второстепенным, культурным аспектам закона обязательным условием для членства, в то время как некоторые язычники желали игнорировать некоторые из вечных Божьих законов. Церкви, возглавляемые язычниками, сталкивались с уходом евреев, и наоборот.

Заключение собора заключалось в том, что, хотя мы никогда не должны мириться с нарушением нравственных законов Бога, мы не должны позволять второстепенным убеждениям, предпочтениям или мудрым рассуждениям мешать другим слышать Евангелие. Собор даже попросил язычников не есть мясо удавленных животных (Деяния 15:29), хотя формально они были свободны во Христе делать это. Это воздвигло бы такой барьер между верующими язычниками и евреями, что совместное поклонение и евангелизация для верующими из язычников и евреев стали бы практически невозможными. Миссия евангелизации мира, по словам Иакова, должна быть в приоритете.

Поэтому, лидеры ранней церкви призывали как евреев, так и язычников придерживаться своих второстепенных убеждений, предпочтений и принципов христианской жизни таким образом, чтобы не мешать неспасённым членам другой группы приходить к Богу.

Хочу сказать следующее церковным лидерам в Америке: не затрудняйте приход к Богу для республиканцев или демократов. Не затрудняйте поиск Бога для чернокожих, белых или азиатов. Не затрудняйте поиск Бога для полицейских или школьных учителей. Проповедуйте полноту воли Божьей, но не затрудняйте обращение к Богу для тех, кто обращается к Нему, перегружая послание тем, что не является его сутью.

Костер и кафедра

Итак, позвольте мне вернуться к словам моего друга-пастора, сказанным в начале: «Если я готов сказать это у костра, то скажу и с кафедры».

Представляю, как Иаков, в духе Деяний 15, мог бы ответить: «Должно быть много всего, что вы сказали бы у костра, но не сказали бы с кафедры». Кафедра — это место, предназначенное для «так говорит Господь», а не для «так думает пастор».

Я могу ошибаться в своих взглядах на глобальное потепление, национализацию здравоохранения или число иммигрантов, которых следует впускать в нашу страну, но я не ошибаюсь насчёт Евангелия. И я не позволю, чтобы мои взгляды на первое помешали людям услышать меня о втором.

Свидетельство Евангелия, а не культурные преобразования, — вот остриё нашего миссионерского копья.

Несколько лет назад я получил письмо от молодой 20-летней девушки, с фотографией её водного крещения в нашей церкви. Меня не было в день её крещения, и она хотела рассказать мне свою историю.

Когда она впервые пришла в нашу церковь, она не была христианкой. Она не вполне соответствовала образу «вероятной будущей баптистки». Она окончила элитный университет на Западном побережье и переехала в Северную Каролину, чтобы учиться в аспирантуре одного из наших университетов. Она несколько раз бывала в нашей церкви с друзьями, но, по её словам, наше первое личное общение было связано с соцсетью X. У неё был ник @LeftLinda, и она сказала что-то язвительное в ответ на мой пост в защиту жизни. Обычно я не отвечаю на язвительные замечания в X, но на этот раз ответил, сам не знаю почему. Я старалась отвечать так, как ответил бы Иисус, с милостью и истиной. Я понятия не имел, что она посещает нашу церковь. Мы несколько раз перекинулись парой слов, потом разговор закончился, и я больше об этом не вспоминал... до тех пор, пока это письмо не появилось у меня в офисе.

«Я была той самой «Левой Линдой», — сказала она мне, — «и мне не нравилась ваша пролайф-позиция. Но я продолжала ходить в церковь и в конце концов убедилась в истинности Евангелия». Она посещала её уже несколько месяцев и стремительно росла духовно.

Она сказала мне:

Я знала, что вы выступаете против абортов; я знала, что вы учите, что гомосексуализм греховен... но, несмотря на то, что вы ясно всё объясняли, вы не сделали церковь Summit «Республиканской церковью». Если бы вы это сделали, я бы никогда не смогла сюда прийти. Но, поскольку вы этого не сделали, я услышала Евангелие и уверовала.

Сейчас она всё переосмысливает. И да, это включает в себя и её политические взгляды. Но всё началось со встречи с Евангелием.

Смена политических взглядов — это следствие ученичества; она не должна быть вратами к нему.

Одна важная оговорка

Один из вопросов, который я часто задаю себе, касается возможных исключений – случаев, когда нам следует связывать библейские ценности с конкретными кандидатами или партиями. Если бы вы жили, например, в Чарльстоне, Южная Каролина, в 1860 году, то, похоже, верность нашей вере потребовала бы от нас большего, чем просто говорить, что рабство – это неправильно; это означало бы отказ поддерживать любых кандидатов, выступающих за рабовладение, даже если мы согласны с ними в других вопросах. Или, если бы вы были немецким христианином в 1940 году, вам следовало бы сделать больше, чем просто сказать, что антисемитизм – это неправильно; вам следовало бы говорить, что истинное христианство исключает членство в нацистской партии.

Некоторые скажут, что, учитывая всецелую поддержку левыми детоубийства и отрицание гендерной бинарности, мы сегодня находимся в похожей ситуации, и поэтому мы должны связывать эти точки воедино, озвучивая это для людей. Я, безусловно, понимаю эти рассуждения и глубоко в них заинтересован. Мы должны чётко понимать, что говорят об этих вещах конкретные кандидаты, и иногда называть имена – я делал это с нашими людьми и планирую делать это снова.

Тем не менее, я знаю, что то, каким проблемам люди отдают приоритет на выборах, дело многогранное и отражает как их восприятие непосредственных политических потребностей своего сообщества (отсюда и выражение «вся политика локальна»), так и историю отношений их сообщества с конкретной партией, оценку благонадежности кандидатов, восприятие экзистенциальной угрозы и многие другие факторы. Поэтому я утверждаю, что для пасторов руководствоваться политической идентичностью или отождествлять Евангелие с политической идентичностью неразумно и неверно, поскольку это создает ненужное препятствие для проповеди Евангелия. Знание того, какие проблемы следует приоритизировать на выборах, — это, в конце концов, вопрос зрелости, а не путь к ученичеству.

Есть ещё кое-что, что можно сказать по этому поводу. Недавно я опубликовал книгу «Everyday Revolutionary: How to Transcend the Culture War and Transform the World», в которой я более глубоко изучаю эти вопросы. Но пока позвольте мне вернуться к тому, с чего я начал: можно быть верным и искренним во всём, что мы говорим по любому общественному вопросу, и при этом оставаться неверным миссии Иисуса.

Видите ли, миссия Иисуса заключалась не только в провозглашении истины; это было служение примирения. Иисус тратил Свои силы на то, чтобы подружиться с грешниками, вернуть их к Богу, а не просто создать культурные плацдармы. Это означало, что Он отступал от некоторых важных дискуссий, чтобы сосредоточиться на главном — Он «решил» примирить грешников с Богом через проповедь Евангелия. В своих повседневных встречах Он, казалось, был меньше озабочен спасением нации, чем спасением отдельных людей.

Если мы Его последователи, то это будет верно и для нас. Иисус предупреждал о «закваске фарисейской», которая, по Его словам, может испортить весь хлеб (Мф. 16:6). Остерегайтесь тех, предупреждал Иисус, кто любит долгие, льющиеся потоком внешние проявления праведности, но прискорбно лишен плодов Евангелия (Мф. 23). Мы должны остерегаться тех, кто опытен в диатрибах, темах на X и Substacks, но не может указать на кого-то из противоположного политического крыла, с кем они подружились и кого стремились полюбить любовью Христа. Остерегайтесь тех, кто громко осуждает на площади, но не проявляет рвения и эффективности в том, чтобы собирать «нищих, увечных, слепых и хромых» (Лк. 14:21) всех мастей вокруг изобильного стола Божьего.

Возможно, они ведут нас в ту самую яму неверности, которой, как они утверждают, они помогают нам избежать.

Автор — Дж. Д. Гриар / thegospelcoalition.org
Перевод — Алекс Фишман для ieshua.org