Анатолий Эмма, евангелист и капеллан: «Капеллан — это военный священник, Божий человек для армии и не только»

Українською читайте тут — Анатолій Емма, євангеліст і капелан: «Капелан — це військовий священник, Божа людина для армії і не тільки».

Мы пообщались с Анатолием Эмма, руководителем киевского отделения миссии «Евреи за Иисуса», служителем Киевской Еврейской Мессианской Общины, капелланом Корпуса Военных Капелланов ХСП — Христианской Службы Спасения. Поговорили о вызовах в служении Господу во время войны и чудесах Божьих; о вопросах, которые задают военные, и о том, чего не стоит им говорить. А также об опасностях и крайностях, командной работе и выгорании, о ценности капелланского служения.

– Анатолий, для начала расскажи немного о своём служении до начала войны.

– Всё просто, я очень стабилен ;) вот уже больше 25 лет я нахожусь в полновременном служении с миссией «Евреи за Иисуса». Проповедуем Евангелие и занимаемся душпастырской опекой неверующих и новообращенных евреев.

– Помнишь свои мысли и чувства 24 февраля 2022 года?

– Мы проснулись в пять утра. Звонил мой бухгалтер: «Началась война!»

Прозвонили родным и друзьям, выяснили кто как. Бои шли буквально возле нашего дома. Через полтора дня эвакуировались из Бучанского района Киевской области, забрали свою соседку, которой не на чем было выехать. По милости Божьей проехали мимо бронетанковой колонны русской армии, двигавшейся нам навстречу…

В итоге свою семью 2 марта я отвез на границу Украины и Польши. Встретился я с ними только спустя три месяца.

– Чем ты занимался в первые месяцы войны?

– После того, как моя семья перешла границу, я подъехал на заправку, взял кофе и задал Богу вопрос: «Что мне делать дальше? Как быть?» Через 10 минут позвонил мой товарищ Давид Балчос, один из пасторов церкви Спасение.

«Когда звонит пастор, это приятно. Значит, ты кому-то нужен» – подумал я и не ошибся. Давид пригласил меня приехать к нему в небольшой городок на Волыни. С его командой впоследствии мы открыли миссию для переселенцев и около трех месяцев проводили собрания для общения и домашние группы.

Господь сильно благословил эту команду и меня в составе их служения! На наши встречи приходило порядка 100 человек, а также около 30-ти на изучения Писаний. Там к вере пришли многие люди, я до сих пор поддерживаю отношении с некоторыми из них.

– Ты тогда представлял, с чем придется столкнуться дальше в твоем служении? Какие вообще были у тебя ожидания?

– Трудно сказать, что я вообще представлял... Я четко понял в начале войны, что мне надо остаться здесь для служения.

Помню, на второй день войны я пошел молиться, и Господь проговорил мне: «Куда бы ты ни пошел, Я тебя сохраню». После той молитвы прошло более двух лет, где я только ни был – и в глубоком тылу, и в зоне боевых действий – Господь везде хранил меня.

Я знаю одно: все желающие служить Богу получат вызов на выход из зоны комфорта, возможно, потери чего-то своего личного и ценного, и это особенно верно во время войны.

Люди отчаянно нуждались в помощи, утешении, поддержке, молитве, Евангелии. Я принял решение, что остаюсь рядом с ними.

– Что в тот период для тебя было труднее всего?

– Я действительно за все благодарен Богу. Трудности были разные, но все их мы прошли с Ним, Он был рядом.

Самое больное – это расставание с семьей. Мы так долго никогда не расставались. Следующее – нескончаемый поток людских нужд, горя и боли. И каждый день молитва: «Господь, дай силы всё это решить... не я это могу понести, но Ты!»

Потом наши раненные военные – депрессии, растерянность наших ребят после тяжелых ранений, долгие разговоры о том, как жить дальше, когда нет рук, когда не можешь месяцами встать с коляски, когда впереди ждет еще одна ампутация, когда друзья все остались лежать в окопе...

– А с чего вообще началось капелланское служение в твоей жизни?

– Мой товарищ Саша Адельсон (служитель нашей миссии в Израиле) регулярно доставлял помощь в Украину – большой автобус, набитый едой и теплыми вещами для помощи беженцам.

И вот он как-то говорит: «Слушай, у меня знакомая медсестра в военном госпитале. Там у них раненый парень, очень депрессивный... может, пообщаешься с ним, ободришь, помолишься за него?» Я говорю: «Легко! Конечно, буду рад!» А это был май 2022 года, и кто помнит, в то время начался сильный кризис с бензином. Но я же сказал: «Легко!» И Саша диктует мне адрес, а это 300 км от меня, а бензин по 70 грн за литр и найди его еще... Ну а что делать? Сказал – надо исполнять.

Я приехал в госпиталь, пообщался с ним. Ему нужно было реальное чудо – врачи сказали, что надо ампутировать ногу. А я говорю ему: «Отрезать всегда успеют, а вот как новую пришить? Давай молиться?» И я молился за него... Приехал во второй раз – нога на месте! Познакомил его с верующими из поместной общины, они тоже молились о нем. Мы держали связь года полтора, и вот он как-то пишет мне: «Толя, спасибо за молитвы, за наставления, за всё, что ты сделал! Нога при мне, я реабилитировался!»

Вот так всё и началось...

– Что для тебя значит быть капелланом?

– Капеллан – это военный священник, Божий человек для армии и не только.

Это человек, который приводит людей к Богу в молитве, молится с ними, о них, беседует с нашими военными о прочитанном из Библии, просто беседует о чём угодно из жизни вне фронта: футбол, политика, дети, внуки, новинки технического прогресса... Он же поддержит и ободрит, он же заедет к семье военного, привезет подарки для детей, созвонится с его родителями и расскажет им, как их сын.

Капеллан – это человек, соединяющий военных и гражданских.

– Ты часто общаешься с нашими солдатами и офицерами (и не только с ранеными). Наверняка у них в процессе общения возникают вопросы. Что их интересует?

– Вопросы разные, большинство из них – это даже не вопросы, это мысли в результате бесед. К примеру, один боец спрашивает меня: "Моя ампутация – это наказание мне за то, что я пошел на войну?

Другой: «Есть ли мне прощение за то, что я убивал?»

Очень часто многие ребята не видят ответной реакции от общества, и это немой вопрос у многих военных – они пошли защищать наше общество, а чем оно им отплатило взамен?

Часто бывают и смешные вопросы, всё как у людей, рассуждаем, смеемся, спорим, принимаем, отвергаем...

– О чём спрашивают или просят чаще всего?

– «Помолитесь за погибших друзей» – эта просьба часто звучит от ребят. Я молюсь, благодарю за тех, о ком они просят, за их героизм, за их самопожертвование ради спасения людей.

Спрашивают обычные бытовые вещи. Например, пару раз просили благословить на семейную жизнь ;) Один раз мы с капелланами даже провели бракосочетание.

Но чаще всего просто благодарят. Да, благодарят больше всего. За всё: что рядом, что привёз, что увёз, что помог, что молился, что достал помощь, купил, подарил для роты/батальона, что мимо не прошел...

– Расскажи пару историй про конкретных людей, которым ты служил. Может, свидетельство прихода к вере или ответ на молитвы, или явное чудо от Бога…

– Чудес было много: исцеления, ответы на молитвы, когда мы молились вместе с военными о том, чтобы собрали средства на дорогое протезирование, чтобы зажили раны, чтобы чудом в срок были готовы документы...

Недавно я молился о слепом парне. Мы встречались с ним дважды, сам он из разведки. Волонтеры позже рассказали, что после молитвы к нему частично вернулось зрение – не видел ничего, а позже начал видеть силуэты. Он сам также читает молитвы!

Самое яркое – это когда тебе боец звонит и говорит: «Приезжай! Я сейчас там-то, и мне так нужно, чтобы ты был со мной рядом и помолился перед операцией...»

Один парень звонил недавно, сказал: «Благодаря твоим проповедям я теперь на пути истинном. Господа не оставлю! Спасибо, что направил меня на этот путь!»

Другой мне рассказывал, находясь в госпитале после ранения: «Я воюю еще со времён АТО, я так устал воевать... Я понимаю, что если я вернусь на войну, то, скорее всего, погибну...» И мне в сердце пришло ясное понимание о том, что его комиссуют, освободят от армейской службы. Я сказал ему об этом, а он рассмеялся мне в лицо. Но вскоре я встретил его в коридоре госпиталя – в руках он нёс бумаги об увольнении из армии...

Еще один военный подхватил серьезную простуду и лежал в госпитале, но всё рвался на фронт, чувствовал какой-то комплекс неполноценности, говорил, что ему обязательно нужно как можно скорее вернуться в строй.

«Я тут, а мои все ребята ушли...» Я ему говорю: «Не спеши. Начни благодарить Бога. В нужное время вернешься». И уже перед отправкой на фронт я его встречаю, и он говорит: «Знаешь, капеллан, моя болезнь была не случайна. Все ребята, с которыми я обучался на минометном расчете, они все погибли или были тяжело ранены. А я остался жив и считаю, что это чудо. И твоё наставление о том, что мне нужно научиться благодарить Бога за всё, что происходит в моей жизни, даже за то, что я лежал больной в госпитале, оно сохранило мне жизнь...»

– Капеллан молится за военных, читает им из Писания, благословляет и ободряет. Но чего капеллану не стоит говорить военным, как себя не стоит вести? Есть ли какие-то «запретные» темы или слова?

– Запретных слов – уйма! Важно во время беседы чувствовать человека, слушать его внимательно и уже от услышанного строить разговор. Другими словами, пока знакомишься, первые две-три встречи, по возможности, стоит меньше рот открывать.

Не надо спрашивать, например, у раненого: «Ого! И где же тебя так угораздило?!» А у него, к примеру, двух рук нет...

Были случаи, когда не совсем мудрые люди устраивали общения о том, что военным надо покаяться в убийстве. Хочешь поговорить о том, что убийцам надо покаяться, – запишись на служение в тюрьму строгого режима, там убийц хоть отбавляй...

– Какие есть опасности в капелланском служении (очевидные и скрытые)? Ну, кроме того, что может банально прилететь по позициям военных, которым ты приехал послужить.

– Основная опасность для капеллана – это забыть, что он капеллан, военный священник, и перестать нести слово спасения через Иисуса. То есть, из капеллана превратиться просто в волонтера и добытчика нужного и ценного для наших воинов.

Конечно, мир материален и нужды есть всегда. Мы в миссии «Евреи за Иисуса» и волонтеры в корпусе военных капелланов ХСП решаем и материальные нужды. Но это не основная причина для чего мы присутствуем в госпиталях и на фронте. Основная – это Евангелие, именно ради него мы рядом с нашими ребятами.

А вообще, мы за это время покрыли массу нужд: привезли десятки старлинков, порядка 50 генераторов, больше 30 автомобилей отремонтировали и несколько помогли приобрести. Покупали автозапчасти, одежду и форму, проявляли заботу о многодетных семьях и семья военных. Я не буду все перечислять, помощь исчисляется шестизначными цифрами...

Опасно также думать, что твоя духовная работа значимее, чем работа других служителей, не капелланов. От таких мыслей растет гордыня и пренебрежение другими, которые верно служат внутри своих общин и церквей или занимаются, например, людьми в прифронтовых городах и селах.

В общем, капеллану опасно перестать быть капелланом и становиться кем угодно, кроме военного священника.

– Капелланское служение — это всегда командная работа? Или бывают исключения?

– Обязательно командная работа! «Двоим лучше, чем одному» – это же простая истина. Есть ответственный направляющий в каждом подразделении капелланов. В госпитале, например, я два года работаю вместе с Шурой Вятржик, у нее информация о новых раненых, плотный контакт с волонтерами, она дает информацию о том, к кому зайти, с кем установить отношения, кому и чем помочь…

Обычно капелланская работа проводится по примеру новозаветной команды Иисуса: по двое и больше. Например, последние полгода на фронте мы с Евгением Блищиком посещаем 14 Штурмовую Бригаду НГУ. Общаемся, служим, молимся, что-то необходимое привозим для них. Даже на фронте, мы команда. Там у нас также есть офицеры сопровождения, которые поддерживают, объясняют, договариваются о том, чтобы мы посетили подразделения и бойцов. Без команды смысла нет служить!

– Вот уже два года, как ты несешь капелланское служение. Что помогает продолжать это дело, даёт силы, мотивирует и вдохновляет?

– В этом плане всё сошлось: у меня призвание служить людям и опыт 25+ лет. У людей есть нужды, а я знаю, как их решать (по крайней мере, пробую это делать). Силы в молитве приходят, а вдохновение – от счастливых, благодарных сердец наших воинов. Как-то так и продолжаем…

– Как и в любом другом служении людям, постепенно приходит «выгорание». Как бороться с этим? Как гореть и не перегореть?

– За это время несколько военных спрашивали меня: «Откуда у вас столько сил? Как вы психологически вытягиваете всю информацию из этих бесед и столько работы одновременно делаете?»

Один парень поставил вопрос прямо: «А есть капелланы для капелланов?»

У меня принцип простой – не взваливай на себя больше данной тебе благодати. Не неси на себе боль и нужду раненых или военнослужащих, учи их отдавать все нужды Богу и сам их туда отдавай – уж Он-то точно знает, как помочь.

Молись! Господь даст сил и обновит. Отдыхай, спи много, когда это надо, уединяйся ото всех, когда это надо. Будь открытым, проси у других помощи и молитвы о твоем служении.

– В чём для тебя заключается ценность капелланского служения? Почему оно важно?

– Ценность – это вечное послание, которое мы приносим людям. Это спасающее Евангелие, которое открывает в людях веру и приводит их к покаянию перед Богом. Что может быть важнее?

Мы не коучи, не мотивирующие лидеры, нам не надо из себя делать что-то большее, чем мы есть, и большее, чем благодать действует нас и через нас. Мы – военные священники, и должны священнодействовать. Что может быть ценнее?

интервьюер — Алекс Фишман