Как этот идол мешает многим христианам молиться на языках

Нельзя отрицать тот факт, что христиан-харизматов, особенно тех, кто говорят на языках, часто считают теологическими легковесами.

“Если бы у тебя было больше интереса к библейским истинам, — говорят некоторые, — ты бы не проводил так много времени в молитве тарабарщиной, которую ни ты, ни кто другой не понимает. Похоже, ты настолько увлечён духовным опытом, что совсем игнорируешь или мало обращаешь внимания на то, что на самом деле говорит Библия.”

Надеюсь, вы понимаете, насколько это ошибочно. Моя аргументы в пользу законности говорения на языках основываются на Писании. Если это не так, вам следует игнорировать то, что я говорю. Я высоко ценю разум и высокие теологические размышления, и этому никоим образом не мешает тот факт, что я ежедневно молюсь и славлю Бога на языках. В данной статье я надеюсь развеять представление о том, что говорение на языках является признаком антиинтеллектуализма, или что люди, молящиеся на языках, избегают глубоких богословских размышлений.

Ментальное идолопоклонство

Хотя мы и должны вовлекаться интеллектуально в понимание того, что говорит Писание, мы должны в то же время быть осторожны и противостоять тому, что я называю идолопоклонством разуму. Я не утверждаю, что разум не нужен для христианской жизни. Разум — не враг нам. Наш разум должен постоянно обновляться (Рим. 12:1-2). Именно своим разумом мы понимаем, Кто такой Бог.

Нет такого понятия, как “бездумное” христианство. На самом деле, если бы вы не использовали свой ум, вы бы совершенно не поняли, что я говорю вам сейчас, и не смогли бы сделать вывод, истина это или ложь. И когда люди преуменьшают важность ума или рассматривают его как угрозу истинной духовности, они часто заканчивают или безбожной жизнью, или в секте, или и тем, и другим. Позвольте же мне объяснить, что я имею ввиду под “идолопоклонством разуму”.

Я имею ввиду подход к христианской духовности, утверждающий, что то, что нельзя понять когнитивно, не имеет никакой ценности. И многие из вас прямо сейчас говорят: “Да, именно так.”

Но нет, это не так.

Опять-таки, многие противники дара языков настаивают на том, что ничто из того, что не проходит через кору головного мозга, не имеет ценности в духовном созидании нас по образу Иисуса. Любая идея о том, что Святой Дух может напрямую взаимодействовать с человеческим духом, минуя наши когнитивные мыслительные процессы, является анафемой для многих евангельских верующих. Если что-то приносит духовную пользу, оно должно быть понятным.

В каком-то смысле, это очень хорошая идея. В 1 Кор. 14 Павел рассказывает о том, что происходит на собрании поместной церкви. Когда весь Божий народ в конкретной поместной общине собирается вместе, всё происходящее должно быть понятно для назидания и созидания всех. Вот почему Павел настаивает на том, что если говорение на языках проявляется на общем собрании, должно быть и толкование. Он никогда не отрицал того, что в жизни говорящего на языках происходит что-то хорошее и полезное. Но он справедливо указывает на то, что это абсолютно бесполезно для других, если они не понимают того, что ты говоришь.

Но существует огромная разница между необходимостью понятности для пользы всего тела Христа, и тем, может ли христианин назидаться, благословляться и созидаться духовно, говоря на языках наедине, без толкования. Павел очень ясно говорит о том, что на общем собрании языки должны быть понятными или истолкованными для пользы слушающих. Но он также ясно говорит о том, что в жизни отдельного верующего возможен хороший духовный плод, если человек молится на языках в одиночку, когда нет истолкования. К этому выводу меня приводят несколько моментов из 1 Кор. 14.

Прежде всего в 1 Кор. 14:2 Павел пишет:

“Ибо кто говорит на незнакомом языке, тот говорит не людям, а Богу; потому что никто не понимает его, он тайны говорит духом.”

Недостаток понимания касается не только слушающих, но также и самого говорящего на языках. Тем не менее, несмотря на этот недостаток когнитивного понимания сказанного, человек “тайны говорит духом”, и эти провозглашения очевидно полезны для молитвенной жизни верующего. Если бы это не было так, Павел бы запретил эту практику, чего он не сделал.

Во-вторых, Павел говорит, что человек, говорящий на языках, действительно молится Богу (стих 14), славит Его или поклоняется Ему (стих 15), и благодарит Бога (стих 16). Но он также говорит, что это возможно, хотя его “ум... остаётся без плода” (стих 14). Под выражением “без плода” он имеет ввиду или “Я не понимаю, что говорю” или же “Другие не понимают, что я говорю”, или, вероятно, и то и другое. Есть большая вероятность, что Павел имеет ввиду своё собственное понимание или его отсутствие. В конце концов, Он говорит им: “Ум мой остается без плода”, а не “Ваш ум остаётся без плода” или “Их умы остаются без плода”. Другими словами, Павел не понимает, о чём он молится, или как он воздаёт хвалу, или как именно он поклоняется. Но молитва, хвала и поклонение, несомненно, происходят!

Немедленной реакцией многих было бы сказать: “Ну, если чей-то разум остаётся без плода, если человек не понимает, что он говорит, то это бесполезное занятие. Зачем кому-то искать пользу или благословение в чём-то непонятном? Конечно же, ответ Павла на то, что его ум остаётся без плода, должен быть таков: сразу же прекратить говорение на языках. Стоп. Запретите это.”

Но вывод Павла не таков. Сразу после слов о том, что его “ум... остается без плода”, он решительно заявляет: “Стану молиться духом, стану молиться и умом; буду петь духом, буду петь и умом” (1 Кор. 14:15). Мы знаем, что Павел говорит именно о молитве и пении на языках, потому что в следующем стихе он описывает благословение духом как непонятное для того, кто может посетить собрание церкви.

Многие христиане чувствуют себя некомфортно, читая Павла подобным образом. Они настаивают на том, что если чей-то разум остаётся без плода — то есть, если разум человека не задействован так, что верующий мог бы рационально и когнитивно понять происходящее, — данный опыт, какой бы ни была его природа, бесполезен, а возможно, даже и опасен. Что ещё хуже, он может быть демоническим. В конце концов, если разум человека не задействован, какие у нас гарантии того, что мы не впадаем в ересь? Субъективизм такого рода может послужить только преуменьшению важности Писания в жизни верующей общины.

Я категорически не согласен с этим. Если бы Павел боялся трансрационального опыта, разве его следующим шагом не был бы полный отказ от использования языков, или, как минимум, предупреждение нас об их опасности? В конце концов, какая может быть потенциальная польза от духовного опыта, который человек не может постичь умом? По крайней мере, нам следовало бы ожидать, что Павел скажет что-то, чтобы минимизировать важность этого, преуменьшить его важность, хотя бы в сравнении с другими дарами. Но он не делает этого.

Несколько слов об использованном мною термина “трансрациональный”. Это может удивить кого-то из вас. Во-первых, позвольте мне внести ясность: нет никакой пользы в том, чтобы быть иррациональным. Быть иррациональным значит быть нелогичным или просто ошибаться в своих выводах и верованиях.

Христианство в целом во многих отношениях загадочно в том смысле, что оно выходит за пределы нашего ограниченного разума. Мы просто не понимаем в полной мере происходящее. Только Господь понимает. Павел сказал то же самое в 1 Кор. 13:12, когда признал, что “теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан.”

Но человеку не нужно знать что-то в совершенстве, чтобы знать, что это правда. Наше знания могут быть точными настолько, насколько это возможно, и при этом не быть исчерпывающими. Я знаю истину о воплощении, о том, что “Слово стало плотью” (Ин. 1:14). Но я совершенно не понимаю всех неизмеримых последствий этого или даже того, как это возможно, чтобы бесконечное духовное существо стало ограниченным человеком, оставаясь при этом бесконечным и духовным.

Потому, когда я говорю о чём-то трансрациональном, я просто имею ввиду конкретные истины или переживания, которые выходят за пределы наших человеческих интеллектуальных способностей. Они не противоречат ничему из того, что раскрыто в Писании, и не исключают ничего в них. Но они определённо расширяют это. И я хочу сказать, что могут быть определённые духовные переживания, которые мы не можем постичь или свести к красивой и понятной теологической формуле, и тем не менее они очень полезны и назидательны, хоть мы и не понимаем полностью, как именно. Безусловно, это касается говорения на языках в тайной комнате.

Языки в действии

В Рим. 8:26-27 Павел говорит о необычном опыте каждого верующего, суть которого в том, что Святой Дух “подкрепляет нас в немощах наших”. Очевидно, что апостол имеет в виду непонятное для нас явление. Он говорит, что, когда мы не знаем, о чём молиться, как должно, “Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными” (Рим. 8:26). Если что-то происходит в нас или от нашего имени через Духа таким образом, что это невозможно выразить словами, тогда очевидно, что это непонятно. Слова дают понимание. Но это служение Духа или обходит, или каким-то образом превосходит наш словарный запас и умственные способности. И, тем не менее, это очевидно имеет огромную духовную ценность.

Если языки — это, прежде всего, форма молитвы словами, которых мы не понимаем, как это может помочь нам в наших отношениях с Богом? Я конечно понимаю и ценю беспокойство, которое вызывает этот вопрос. Очень часто, когда я начинаю молиться или петь на языках, я ловлю себя на одном и том же вопросе к Богу: “Боже, я понятия не имею, что я говорю. А Ты? Полагаю, я могу только верить в то, что мои изречения имеют смысл для Тебя. Ты ведь всеведущий!”

Люди задают мне этот вопрос о языках намного чаще, чем любой другой. Они могут понять, почему они молятся на своём родном языке. Они знают, что им нужно, и у них не возникает проблем с тем, чтобы описать это словами, которые понимают и они сами, и другие люди. Но когда люди молятся на языках, они понятия не имеют о сути своих слов. Или имеют?

Единственный способ, как я могу ответить на этот вопрос, это описать свой собственный опыт. У меня нет явного библейского обоснования для этого, я не могу сказать, что Павел или какой-либо другой автор Нового Завета сказал то же самое в каком-то послании. Но учитывая, что я знаю о языках и природе Бога, я думаю, что стою на твёрдом основании.

Перед тем, как молиться на языках, я перечисляю в своей голове, на английском, многие бремена, которые есть у меня на сердце. Я называю людей по имени. Я говорю себе об их нуждах и любви, которую испытываю к ним. Если моё сердце отягощено страданиями и горестями людей в моей церкви, я пытаюсь мысленно выразить это или даже иногда произнести это вслух. Конечно же, первое, что я делаю, это молюсь на английском. У меня может быть длинный список, который я промаливаю. В любом случае, я молюсь так ясно и страстно, как только могу, и так долго, как могу. Но почти всегда у меня заканчиваются силы. И заканчиваются слова. У меня заканчиваются способы выражения их нужд и своих нужд. Я сталкиваюсь с реальностью, которую описывает Павел в Рим. 8:26 — я не знаю, о чём молиться, как должно. Я подозреваю, что каждый, читающий это, даже те, кто сегодня выступает против говорения на языках в церкви, точно знают, что это такое. Это разочарование. Меня всегда переполняет чувство неудачи и физической и эмоциональной слабости. Что же мне делать?

С одной стороны, я доверяю тому, что Павел говорит в 8-й главе Послания к Римлянам. Он уверяет всех нас, что Святой Дух с радостью компенсирует наши недостатки и ходатайствует за нас перед Отцом, прекрасно выражая вместо нас наши нужды, для выражения которых мы не находим слов. Слава Богу за это славное обетование.

Но я также отвечаю на эту проблему, молясь на языках. Вот пример того, что я обычно говорю и делаю:

“Небесный Отец, я прихожу к Тебе во имя Иисуса, Твоего Сына и моего Спасителя, и я делаю это в силе Святого Духа. И я признаюсь, что у меня закончились мысли. В моём физическом и духовном арсенале больше ничего нет. Я использовал все слова, которые знаю. Но я верю, что мне нужно продолжать молиться за этого человека или эту ситуацию. Потому, Отец, я доверяюсь Святому Духу, чтобы Он дал мне слова небесного (или ангельского) языка, которые в совершенстве опишут и выразят мои нечленораздельные стоны и недостатки моего сердца. Спасибо Тебе, Отец, за то, что Ты слышишь меня, когда я говорю словами этого небесного языка.”

Именно тогда я начинаю молиться на языках. Не важно, как долго или недолго это может продолжаться. Но в большинстве случаев это продолжается значительный период времени. Практически всегда моя молитва выходит далеко за пределы того, что я мог бы сказать, если бы говорил только на английском. Люди часто слышат, когда я (непреднамеренно) молюсь на языках, выполняя какие-то другие задачи. И, похоже, у меня никогда не заканчивается физическая и духовная энергия при этом.

Языки действительно заряжают силой. Я чувствую себя радостным и обновлённым, а не уставшим и истощённым. Такова сила Святого Духа, когда мы молимся в Нём и с помощью Его и дара, который Он дал нам.

Кроме того, стихи 1 Кор. 14:14-17 должны навсегда положить конец всякому беспокойству о существенном и духовно полезном благословении, которое приходит от произнесения слов, которые наш разум не может постичь. Здесь Павел безоговорочно заявляет о своей решимости молиться и на языках, и умом, чтобы его мог понять любой слушающий его. Первое он называет молитвой “духом”, а второе — молитвой “умом”. Он использует слово “умом”, чтобы объяснить, что он и другие могут понять, что он говорит. Это важно, говорит Павел, чтобы мы молились не только духом (то есть, на языках), но также и умом.

Поэтому, когда вы воздаёте хвалу духом на непереводимом языке, вы по-настоящему воздаёте хвалу! В ваших словах есть смысл, несмотря на то, что ни вы, ни кто-то посторонний не знаете, что говорится. Когда вы молитесь или поёте на языках в своей тайной комнате, вы по-настоящему выражаете своё почтение Богу. Конечно же, если другие люди услышат это без толкования, им не будет от этого никакой пользы. Будет необходимо толкование.

Но тот факт, что другие не назидаются, не значит, что и вы не можете. Вы можете назидать себя, и именно это и происходит. Говорение и пение на языках в тайной комнате, даже без истолкования, является реальным общением, подлинным поклонением и настоящей хвалой Богу.

Автор — Сэм Стормс / charismamag.com
Перевод — Анна Иващенко для ieshua.org