Если у вас натянутые или разорванные отношения с вашими родителями (даже умершими), как вы можете простить им их греховные промахи и недостатки? Как вы можете научиться смотреть на них сквозь призму благодати?
Я не профессиональный консультант, но у меня были натянутые отношения с моим отцом (который умер в 1984 году), и в течение последних нескольких лет я медленно шёл к пониманию, милости и прощению. Потому позвольте мне ответить на эти вопросы, поделившись некоторыми частями своей истории. Моя история уникальна, как и история каждого. Но, возможно, когда вы узнаете путь, по которому провёл меня Бог, для вас станут более ясными ваши следующие шаги.
Как я могу простить?
Давайте начнём с вопроса прощения. Нам легче прощать, когда мы видим некоторую пользу от своего плохого опыта. Поскольку мой отец не оскорблял меня и не проявлял по отношению ко мне насилия, как о том мы иногда читаем в газетах, — другим приходится сложнее, — я в конце концов понял, что недостатки моего отца сделали мою жизнь легче в трёх отношениях: легче чувствовать успех, легче делать то, что я хочу, и легче, по милости Божьей, исповедовать Христа.
Хорошее из плохого
Мне было легче чувствовать себя успешным, потому что, когда я рос, моя мать постоянно пренебрежительно относилась к моему отцу, фактически заклеймив его как ленивого неудачника. Это было несправедливо: он стабильно работал на протяжении 40 лет, не напивался и не бил её — но он также был выпускником Гарварда с плохими оценками. Она не уважала его, потому что он не получил того уважения, которого, по её мнению, он заслуживал.
На днях я посмотрел «Историю любви», спустя полвека после того, как увидел её в театре, там действие разворачивается в Гарварде. У одного успешного студента-спортсмена были очень натянутые отношения со своим отцом-аристократом, элитным юристом, который участвовал в Олимпийских играх 1928 года. У сына, который называл своего отца «сэр», была очень высокая планка, и он чувствовал, что никогда не сможет оправдать ожиданий отца. Я же, с другой стороны, мог чувствовать себя успешным, потому что планка, которую нужно было взять мне, была низкой. Это неплохо.
Мой папа не отсутствовал в моей жизни, но он был отстранён. В результате я в некотором смысле страдал, но я также обрёл независимость, не переживая о том, что думает мой отец. Я оставил иудаизм в возрасте четырнадцати лет, не беспокоясь о том, что он не одобрит это. Позже я смог рассказать ему о своём приходе к вере во Христа и предстоящем браке с шиксой, нееврейкой, не беспокоясь, что он и это не одобрит.
Я думаю, что у меня хватило бы смелости и здравого смысла жениться на Сьюзан, несмотря ни на что, но некоторые еврейские ребята, у которых хорошие отношения с отцами, на этом этапе цепенеют от ужаса. Многие принимают Иешуа, но продолжают играть в эдакое перетягивание каната, или, по крайней мере, держать свою веру в секрете, чтобы не расстраивать родителей. Это бессмысленно, потому что Иешуа провозглашал Своё еврейство, когда говорил, что Он — Христос. В любом случае, у меня никогда не было этой проблемы.
Невидимые жертвы
Понятие прощения в христианстве, конечно, означает больше, чем смягчение обиды: оно включает в себя жертву. Бог прощает нас благодаря наивысшему выражению любви Христом. Знаменитая фраза из «Истории любви» гласит: «Любить значит никогда не иметь нужды извиняться», но я по-настоящему люблю своего отца только благодаря тому, что принёс в жертву свою гордость и раскаялся в том, что никогда не благодарил его за всё, что он сделал для меня.
Его дар начался, конечно же, с того, что он дал мне жизнь, и продолжился тем, что он обеспечивал меня материально. Я смог окончить дорогой колледж практически без долгов. У моего отца не было машины до 30 лет, но я вырос с водительскими правами, и мне не пришлось платить за это. Сам он вырос в бедности в годы Великой Депрессии, но позаботился о том, чтобы у его семьи был дом. Мы никогда не голодали.
Однако нематериальные вещи сейчас для меня более осязаемы. Мои исследования его опыта дают мне 80-процентную уверенность в том, что, будучи подростком, он часто сталкивался с проявлениями антисемитизма. Он никогда не рассказывал мне об этом. Я на 90 процентов уверен, что сразу после Второй мировой войны он видел концентрационные лагеря, когда работал переводчиком и экспедитором для выживших и беженцев. Он никогда не рассказывал об этом.
Что, если бы мой отец запечатлел в моём сознании ужасные детали, которые он наверняка видел на руинах Третьего Рейха? Что, если бы он рассказал мне, как однажды мои дедушки и бабушки получили пули в голову от нацистских солдат и коллаборационистов?
Как я писал в своей книге «Lament for a Father» (Плач по отцу), которая вышла в этом году, я вырос без осознания антисемитизма. Несомненно, он существовал, но я о нём не знал. Что, если бы мой отец вбил мне в голову, что мир настроен против меня? В течение десятилетия, с конца 1960-х до начала 1970-х, я серьёзно заблуждался, но сохранял общий оптимизм, не будучи пугаем ночными кошмарами об ужасах Холокоста. Я сожалею, что не был настойчив во взрослом возрасте в том, чтобы узнать от отца больше о его прошлом, но сейчас я вижу определенный смысл в его сдержанности.
Я подозреваю, что мой отец подобно детективу, расследующему убийства, который не рассказывает своей жене о том, что он видел сегодня, скрывал от моей матери определённые детали. Но как часто говорят нам телешоу о «законе и порядке», человеку, который психологически изолирует себя, чтобы предотвратить распространение вируса пессимизма, приходится платить за это определенную цену. Мой отец враждебно относился к христианству и его центральной теме совершенной жертвы за других, но сам он жертвовал собой — и я благодарен ему за это.
Как я могу проявить благодать?
Хочу ответить на второй вопрос: смотрю ли я на него через призму благодати? Если мы говорим по-светски: «Будь милостив ко мне», мы имеем в виду: «Пойми, через что я прохожу». Я могу представить себе, каким это было ударом для отца, когда он сменил свою теологию на приемлемую в Гарварде только ради того, чтобы его не выгнали из аспирантуры, потому что он не вписывался в окружающее общество. Я могу представить себе, каково это было увидеть еврейские трупы, сложенные, как брёвна, в Германии. Я могу себе представить, каково это, когда тебя не уважает жена, а затем и твои сыновья. Это были три удара, потому не удивительно, что он потерпел неудачу.
Понимание также может означать видение параллелей. Мой дед, вероятно, разочаровал своего отца тем, что уехал в Америку и больше никогда не видел его. Мой отец разочаровал моего деда, оставив ортодоксальный иудаизм и приняв реконструкционистский иудаизм, что можно сравнить с тем, как если христианин-фундаменталист вдруг решит стать частью сегодняшней епископальной церкви. Я разочаровал своего отца, поверив во Христа. Мои исследования прошлого помогли мне понять, что я следую семейной традиции.
Как же тогда мне реагировать? Психиатр Авраам Дж. Тверски сказал: «Людям нужны четыре вещи: воздух, еда, вода и кто-то виноватый» (цитата по Д. Прагеру, «Рациональная Библия: Бытие», 53). Люди, злящиеся на отсутствующих в их жизни отцов, склонны скорее думать о них как о схематических человечках, чем как о сложных людях, поэтому исследование жизни отца раскрывает его личность. Это может положить конец игре в обвинения и дать возможность для хороших отношений, если отец ещё жив, и большее понимание, если нет. В любом случае, Бог повелевает нам чтить наших отцов и матерей ради них и ради нас самих. Это единственная заповедь, к которой прилагается подарочный сертификат: соблюдай её, «чтобы продлились дни твои на земле» (Исход 20:12, см. также Ефесянам 6:2).
Опять же, мне было легко: мой отец был отстранённым, но не дьяволом. В любом случае, нам нужно понять, что все мы согрешаем — да, по-разному и в разной степени, но все без исключения. Отцы часто стремятся сделать для своих детей лучше, чем их отцы делали для них, часто давая им то, что они хотели получить, но не получили, но дети могут желать чего-то отличного от того, что дают им отцы. Путь к воссоединению начинается с понимания того, что все мы грешники и что нам не следует осуждать, чтобы не быть осуждёнными (Луки 6:37).
Разрывая железную цепь
Поэтому я, безусловно, могу простить моему отцу его грехи и надеюсь, что другие люди простят мне мои. Я могу смотреть на него через призму благодати только потому, что Бог дал мне эту призму, и потому что Бог в Своей бесконечной милости смотрит на меня с милостью. В противном случае мы по своей природной ущербности просто передаём первородный грех. На первый взгляд, есть железная цепь, которая связывает поколение с поколением. Но иногда, по Божьей милости и благодати, эта железная цепь превращается в гирлянду, которую легко разорвать.
Те, кто видят это чудесное преобразование, радостно восклицают, как апостол Павел: «Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти? Благодарю Бога моего Иисусом Христом, Господом нашим!» (Римлянам 7:24-25). Когда у нас есть вера в Бога, мы можем прямо смотреть на свой грех, потому что ничто не является неожиданностью для Бога. Мы узнаём, что мы хуже, чем себе думали, но нас любят больше, чем мы могли надеяться.
Я люблю своего отца, который был ранен — точно так же, как и моя мать, и её отец, и все остальные. Но нет настолько глубокой раны, которую не мог бы исцелить Иисус.
Автор — Марвин Оласки / © 2022 Desiring God Foundation. Website: desiringgod.org
Перевод — Анна Иващенко для ieshua.org
Последнее: 26.07. Спасибо!
Зацепил этот вдумчивый и глубокий взгляд на жизнь.