Одна строчка из книги Иова зацепила меня: «Чего я боялся, то и произошло; чего страшился, то со мной и случилось» (Иов 3:25). Главный страх пришел. То, что не давало ему спать по ночам, нашло его. Худшее, что могло посетить его воображение, постигло его.
В результате он приветствует смерть, но она медлит. Он вздыхает и стонет в муках, проклиная день своего рождения (Иов 3:1). Стрелы Всевышнего вонзаются в него; дух его пьет их яд (Иов 6:4). Он не находит покоя в развалинах (Иов 7:4). Глаза его ищут и не видят добра (Иов 7:7). Он ненавидит свою жизнь и рад, что не будет жить вечно (Иов 7:16).
Немногие вещи в жизни могут так опустошить нас.
Я представляю, что ужас, который настиг его, был связан со смертью его десяти детей. Из тех немногих мгновений, которые нам удалось увидеть до его несчастья, мы наблюдаем его отцовскую заботу о них, постоянное принесение жертв от их имени. «Может быть, дети мои согрешили и прокляли Бога в сердце своем» (Иов 1:5).
Возможно, он боялся, что его больше волнует их грех, чем их самих. Может быть, он теперь лежит в печали, потому что они, возможно, умерли в неверии. Как бы то ни было, этот отец десяти детей потерял всех своих детей в один день, и этот ужас подавил его желание жить дальше.
В мире угроз
Чего вы боитесь? Что должно произойти, чтобы вы сказали: «То, чего я боялся, пришло ко мне»? Смерть матери от рака? Никогда не найти супруга? Узнать, что ваша жена прелюбодействовала? Увидеть, как разводятся ваши родители? Услышать от специалиста, что у вашего ребенка не будет нормальной жизни? Быть свидетелем того, как ребенок умирает без Христа?
Страхи, о которых я не знал, будучи одиноким мужчиной, подкрались ко мне: потерять жену или одного из наших детей. Став семейным человеком, я понял, насколько более уязвим для новых глубин боли. Разводной мост моего сердца опустился; беды и отчаяние теперь имеют больше возможностей для проникновения.
Грань между моей жизнью и жизнью Иова опирается на паутину. Худший случай может произойти бесчисленным количеством способов. Автокатастрофы, болезни, падение, авария, возможность чем-нибудь подавиться, минутный промах в суждениях. Халдеям не нужно совершать набеги и разрушения, сильным ветрам не нужно обрушивать дом, чтобы я познал муки Иова. Пробежка по улице, звонок врача, падение с горки, игрушка во рту могут разрушить мой мир — в любой момент, в любом месте, почти любыми средствами.
Парализованный опасностью
Прежде чем Иов оказался в мире печали, он жил в мире «что если»… «Чего я боялся, то и произошло; чего страшился, то со мной и случилось» (Иов 3:25). Он боялся до того, как это пришло, боялся до того, как это осуществилось.
Я не хочу вводить вас в этот мир, если вы никогда так не думали. Но я знаю людей, которые живут в этом мире, в который я склонен заглядывать чаще, чем раньше. Мир, где таится катастрофа; мир, который обволакивает, как зыбучий песок: если я смогу представить, как может рухнуть моя жизнь, думаю я, возможно, я смогу предотвратить это или, по крайней мере, сделать себе прививку от некоторой печали.
История Иова учит нас, что ни то, ни другое не работает.
Когда он сидит, разрезая свои нарывы осколками черепка, его страдания напоминают нам о том, что никакая степень ужаса заранее не может предотвратить наши самые большие страхи. А если представить их заранее, это не облегчит боль, если они придут. Тревога, беспокойство, метание глаз туда-сюда не могут сделать того, на что мы часто надеемся. Как спросил Иисус: «Кто из вас, беспокоясь, может ли прибавить себе один час жизни?» (Матфея 6:27) — или, мог бы Он добавить, к жизни тех, кого мы любим?
Помощь для паникующих сердец
Как нам жить дальше в мире, где риски угрожают нам на каждом шагу? Я нашел три ответа К.С. Льюиса, которые помогают ориентироваться в этом опасном и непредсказуемом мире.
К. С. Льюис, писавший во время Второй мировой войны, когда взрывы разрушали города, а граждане знали, что любой день может стать последним, отвечает на вопрос: «Как нам жить в атомный век?».
Так же, как жили ваши предки
Льюис начинает,
«Как нам жить в атомный век?». У меня возникает искушение ответить: «А как бы вы жили в шестнадцатом веке, когда чума посещала Лондон почти каждый год, или как бы вы жили в эпоху викингов, когда налетчики из Скандинавии могли высадиться и перерезать вам горло в любую ночь; или как вы уже живете в эпоху рака, сифилиса, паралича, воздушных бомбардировок, железнодорожных аварий, автомобильных катастроф. Другими словами, не стоит начинать с преувеличения новизны нашей ситуации».
Первый пункт в ответе Льюиса заключается в том, что мы не должны воображать, что наша ситуация нова. Конные экипажи могли быть смертельно опасны, так же как сейчас автомобили и автобусы. Мировые пандемии не являются чем-то новым (и сравнительно недавно мы были избавлены от самых жестоких эпидемий). Худшие сценарии поражали и тогда, и сегодня. Мир был грозен с первого дня выхода из Эдема.
Это не вытягивает весь яд, но избавляет от некоторой изоляции. Если мы приходим плакать, мы знаем, что мы присоединяемся ко многим уже плачущим. Другие матери потеряли своих драгоценных сыновей, другие мужья потеряли чудесных жен. Мы не одиноки. Петр напоминает об этом страдающим христианам, написав: «Сопротивляйтесь [сатане], твердые в вере, зная, что такие же страдания испытывает ваше братство во всем мире» (1 Петра 5:9). Ваша ситуация, хотя и является катастрофической, не является исключительно вашей.
Зная, что смерть неизбежна
Во-вторых, он напоминает нам о том, что мы все знаем, но часто не принимаем во внимание (особенно на Западе): Смерть, когда бы она ни пришла, придет.
«Поверьте мне, дорогой сэр или мадам, вы и все, кого вы любите, уже были приговорены к смерти до того, как была изобретена атомная бомба: и довольно большой процент из нас собирался умереть неприятным образом. У нас, правда, было одно очень большое преимущество перед нашими предками — анестетики; но они у нас есть и сейчас. Совершенно нелепо хныкать и корчить страдальческие гримасы из-за того, что ученые создали еще один способ мучительной и преждевременной смерти в мире, который и без того изобиловал такими возможностями и в котором сама смерть была вовсе не случайностью, а определенностью».
Вопреки всем натуралистическим объяснениям, люди умирают потому, что согрешили. Возмездие за грех — смерть (Римлянам 6:23). Результат наших грехов, наш величайший ужас, поразит нас. Грех, а не судьба, укладывает нас в могилу. Беззаконие копает нам землю и произносит надгробную речь. Как часть рода Адама, мы умираем.
Беды обязательно придут к нам, христианам. Библия никогда не уклоняется от этого факта. Мы — «наследники Божии и сонаследники со Христом, если только будем страдать с Ним, чтобы и прославиться с Ним» (Римлянам 8:17). Огненные испытания не должны удивлять нас (1 Петра 4:12). Мы предназначены для страданий (1-е Фессалоникийцам 3:3). После того, как Павла побили камнями так жестоко, что нападавшие оставили его умирать, он встает на ноги и возвращается в город, весь в синяках и крови, «укрепляя души учеников, ободряя их пребывать в вере и говоря, что многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие» (Деян. 14:22).
В этой жизни все плохо, но мы не унываем, потому что в следующей жизни все тоже определено. Во Христе мы знаем, что ни жизнь, ни смерть, ни настоящее, ни будущее, ни силы, ни что-либо другое во всем творении не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем (Римлянам 8:37).
С умом, настроенным на жизнь
Третий тезис Льюиса заключается в том, что мы не должны прекращать жить, даже в мире, где многое идет, может и будет идти не так.
«Это первый вывод, который необходимо сделать: и первое действие, которое необходимо предпринять, — взять себя в руки. Если мы все будем уничтожены атомной бомбой, то пусть эта бомба, когда она прилетит, застанет нас за разумными и человеческими делами — молящимися, работающими, преподающими, читающими, слушающими музыку, купающими детей, играющими в теннис, болтающими с друзьями за пинтой пива и игрой в дартс — а не сбившимися в кучу, как испуганные овцы, и думающими о бомбах. Они могут разрушить наши тела (это может сделать и микроб), но они не должны доминировать в наших умах».
Если нас настигнут атомные бомбы, или халдеи, или торнадо, или болезни, или несчастные случаи, или травмы, или наш худший сценарий, пусть он застанет нас живыми — не свернувшимися клубком в углу. Льюис называл это «разумными человеческими вещами». Пусть беда застанет нас, если наш мудрый Отец сочтет это «необходимым» (1 Петра 1:6), полностью живыми, полными надежды на Бога и любви к людям.
То, чего мы больше всего боимся, может найти нас — независимо от того, беспокоимся мы об этом или нет. Но нам, как христианам, не нужно тревожиться за свою жизнь или зацикливаться на всех возможных бедствиях. Наш страх не совпадает со страхом мира (Исаия 8:12-13); напротив, мы боимся Бога и доверяем Ему. Мы проживаем свою жизнь в атомный век — или любой другой — вверяя себя верному Творцу, делая добро, свидетельствуя о нем.
«Прошёл немало я скорбей,
Невзгод и чёрных дней,
Но ты всегда была со мной,
Ведёшь меня домой» («О, благодать!»).
автор — Грег Морзе / desiringgod.org / hristiane.ru
Последнее: 26.07. Спасибо!
