Иногда вы наблюдаете за тем, как рука Божьего провидения рисует какую-то картину в вашей жизни. Карандаш внезапно поворачивает в сторону, и то, что казалось вам будущим цветком, превращается в шип терновника. Казалось, что неотвеченная молитва наконец-то услышана, что несбывшаяся мечта исполняется, но нет. Вы тянетесь за маргариткой, но в руку впивается чертополох.
Брак Клайва С. Льюиса с Джой Дэвидман поражает меня в этом отношении. Они поженились, когда ему было 58 лет, а ей 41, и выяснилось, что Джой умирает от рака. Однако, после молитвы за исцеление, Джой неожиданно и, возможно, чудесным образом поправилась. Любовь, которую, как им казалось, они теряли, вернулась к ним как драгоценный дар из руки исцеляющего Бога.
Но вскоре рак вернулся с новой яростью, положив конец их короткому браку. Испытывая боль скорби, Льюис написал: «Благородный голод, который долгое время не получал удовлетворения, наконец-то нашёл соответствующую пищу, и почти мгновенно пища была отобрана» («Исследуя скорбь», дословный перевод). Подобные переживания могут потрясать душу. Немало людей потеряли из-за них веру. Для многих других такие моменты становятся дверью в более тёмный мир, в котором Бог кажется менее добрым, чем мы однажды думали. Возможно, в моменты нашего более сильного отчаяния, мы даже можем считать Его жестоким.
Многие из тех, кто входят в такой мир, никогда не находят дороги назад. Они проходят под сгущающимися тенями разочарования, вдали от широких полей и яркого солнца их прежней, по-детски наивной веры. Но некоторые находят путь назад. Мы встречаем такую душу в 72-м Псалме.
Омрачённые дни
Большая часть 72-го Псалма проходит в тёмном мире. Псалмопевец Асаф оказывается разочарованным в духовной жизни. Он видит, как ненавидящие Бога люди гордо расхаживают по земле: богатые, комфортно устроившиеся и разжиревшие. Несмотря ни на что, они, словно боги, ходят по земле и бросают вызов самим небесам (Псалом 72:3–11). «Благоденствуют в веке сем, умножают богатство» (Псалом 72:12).
В то же самое время благочестивый Асаф страдает в неизвестности и непризнанности. За своё послушание он получает притеснения, за свою посвящённость — упрёки (Псалом 72:14). В конечном счёте Асаф оглядывается на свои молитвы, свои песни, свои годы верности и, махнув рукой, говорит: «Всё напрасно» (Псалом 72:13). Его надежды мертвы, он входит в мир теней.
Когда наши собственные надежды не сбываются (в очередной раз), мы легко можем оправдать свою горечь и духовную апатию. Без особых усилий мы выставляем себя невинными страдальцами под тяжёлой рукой Божественного провидения, наше разочарование небесами вполне понятно. Однако Асаф, стоя с другой стороны порога, оглядывается на самого себя и видит что-то иное: «Как зверь я был пред Тобою» (Псалом 72:22, дословно с ESV).
Тем, кто вернулся из тёмного мира, слова Асафа не покажутся слишком резкими. Я, например, до сих пор могу вспомнить терзания души и мучения сердца моей некогда израненной души. Наша скорбь в болезненных поворотах провидения может быстро покрыться зазубринами, а наш плач превратиться в раздражённый рёв, безмолвный или громко вырывающийся наружу. Горечь может сделать нашу душу звериной, и такой звериной она будет оставаться до тех пор, пока (используя образы книги К.С. Льюиса «Покоритель зари или Плавание на край света») Бог не освободит нас из нашей драконьей шкуры.
Освобождённые из драконьей шкуры
К концу Псалма Асаф вернулся назад в светлый мир, и в нём он снова поёт, подобно полному надежд ребёнку:
Кто мне на небе? И с Тобою ничего не хочу на земле.
Изнемогает плоть моя и сердце моё: Бог твердыня сердца моего и часть моя вовек. (Псалом 72:25–26).
Асаф возвращается в мир, где Бог снова добрый, где небеса и земля не могут предложить ничего большего, чем Он. Пусть приходят притеснения, пусть звучат упрёки, пусть всякая надежда остаётся несбывшейся — Бог будет твердыней его сердца и его изобильной частью вовек. Зверь стал человеком.
Освобождение из драконьей шкуры произошло, когда Асаф «вошел во святилище Божие» и уразумел конец тех, кто «удаляет себя от Тебя» (Псалом 72:17, 27). Но он также понял нечто гораздо лучшее: «Но я всегда с Тобою» (Псалом 72:23). Вот ответ на его животное возмущение, ответ настолько простой, что мы можем пропустить его укрощающую силу. Посмотрите, как Асаф раскрывает ответ в трёх картинах, и как они встречают нас в нашем зверином образе.
«Ты держишь меня за правую руку»
Реальная опасность омрачённого мира заключается не в боли, которую мы в нём чувствуем, и даже не в приводящих нас в тупик разногласиях, которые приносят эти чувства, но в ощущении отсутствия Бога. Первая половина 72-го Псалма — это мир без Бога. По крайней мере, без Бога, Который близко, и Который благ. Но к 15-му стиху более-менее безбожные размышления Асафа уступают место следующим мыслям: «Ты — Бог — держишь меня за правую руку» (Псалом 72:23). Пройдя эти двери разочарования в обратную сторону, Асаф вошёл в дом своего Отца.
Вы можете вспомнить ощущение оставленности, которое вы испытывали, когда теряли из виду вашего отца в людской толпе? А можете ли вы вспомнить приятное облегчение — почти заставляющее слёзы течь из глаз — когда его знакомая рука снова находила вашу руку? Что-то похожее происходит, когда в тишине вашей спальни, в вашей машине или на вашем заднем дворе бурлящие мысли успокаиваются, ваша огорчённая душа вздыхает, и вы находите благодать, чтобы спокойно сказать Богу: «Но я всегда с Тобою: Ты держишь меня за правую руку».
В ваших обстоятельствах ничего не изменилось. Ваши проблемы могут по-прежнему причинять вам боль и приводить вас в растерянность. Но, каким-то образом, ваши спотыкающиеся ноги нащупывают твёрдую почву. Ваши страдания отдаляются, и вы видите более общую картину. Ваша горечь спадает с вас как многочисленные чешуйки. И, под Божьей рукой, ваше сердце освобождается из драконьей шкуры.
«Ты руководишь меня советом Твоим»
Мы не брошены одни в этом мире, какими бы растерянными мы ни были. И мы не оставлены без руководства. У нас есть не только Бог, у нас есть Руководитель; у нас есть не только Присутствие, у нас есть Путь. Он сжимает нашу руку, чтобы уверить нас в Своей близости, а также чтобы вести нас через эту приводящую в замешательство пустыню. «Ты руководишь меня советом Твоим» (Псалом 72:24).
«Совет» Божий, Его записанные Писания, говорит нам не всё, что мы хотели бы знать — далеко не всё. Мы не знаем, почему смерть растворяет внешне чудесное исцеление. Мы не знаем, почему отношения, которые были на грани восстановления, разваливаются. Мы не знаем, почему сердце дорогого нам человека, который был так близок к покаянию, внезапно ожесточается. Однако наше возвращение домой зависит не от знания тех тайн, которые Бог скрыл, но от принятия того совета, который Он открыл.
И Он не руководит нами так, как тот, кто сам никогда не ходил этим путём. В Гефсиманском саду давление и трудности, навалившиеся на нашего Господа Иисуса были настолько велики, что Его пот был каплями крови, и Он молился о выходе. Никто не сталкивался со столь горьким провидением, ни у кого не было стольких же причин огорчиться на Божий совет и отказаться от него. Однако жизнь ни одного другого человека не сможет более ярко показать нам, что следование Божьему совету никогда не оставит нас в стыде. Потому что тёмная гробница сейчас пуста.
Здесь мы являемся детьми, и часто ответ на вопрос «Почему?» о воле нашего Отца будет ускользать от нас. Но не Его совет. Так что пока те, кто остаётся в драконьей шкуре, следуют собственным инстинктам, Божьи дети говорят: «Я буду следовать Твоему совету столько, сколько продлится ночь, даже если заря никогда не рассветёт в этой жизни».
«И потом Ты примешь меня в славу»
Придёт день, когда вы увидите лицо Того, Кто держит вас за руку, а извилистый путь приведёт вас в ваш постоянный дом. В неотвеченных вопросах и незавершённых циклах этой жизни есть потом. И в этом «потом» Ты «примешь меня в славу» (Псалом 72:24).
Знание этого потом изменило всё для Асафа. Он больше не завидовал успешным нечестивым, когда «уразумел их конец» (Псалом 72:17), и он больше не жалел себя, когда уразумел свой. Притеснение может продолжаться ночью, но утром приходит слава. То же самое верно и для нас. Если мы знаем, куда направляемся, вопросы больше не будут мучить нас, и слёзы больше не будут течь по нашим щекам (Откровение 21:4), и тогда самый острый режущий край нашего страдания будет притуплен.
В настоящем у нас часто возникает нужда говорить вместе с апостолом Павлом: «Мы в отчаянных обстоятельствах…» (2-е Коринфянам 4:8). Но в грядущем «потом» духовный разлад этого века будет заменён превосходящей воображение гармонией, и рука, которая держала и направляла нас всю жизнь, примет нас в дверях нашего дома, где больше нет никаких сомнений и опасностей.
Конец омрачённых дорог
В один из моментов своей скорби Льюис задаётся вопросом: относился ли он к Богу как к своей цели или как к своей дороге? Шёл ли он, расценивая все хорошие дары как путь, ведущий к Богу, или же он пытался идти, расценивая Бога как путь, ведущий в какое-то другое место? Льюис продолжает: «Бога нельзя использовать как путь для достижения своей цели. Он должен быть целью, а не средством, Он — конец пути, а не сам путь, иначе вы никогда не приблизитесь к Нему» («Исследуя скорбь»).
Часто наше собственное освобождение из драконьей шкуры происходит в тот момент, когда мы, подобно Асафу, заново принимаем Бога как цель, а не как путь к ней, или даже лучше одновременно и как цель, и как путь. Наша огромная нужда не в том, чтобы распутать очевидные узлы Божьего провидения, словно простые ответы смогут укротить нашего внутреннего зверя. То, что нам нужно сейчас и всегда — это рука на нашей гриве, негромкое присутствие, которое успокаивает нас. Потому что сам Бог является дорогой и точкой назначения, путём и домом, присутствием и нашим уделом навеки.
Автор — Скотт Хаббард / © 2022 Desiring God Foundation. Website: desiringGod.org
Перевод — Виталий Рогонский для ieshua.org
Последнее: 26.07. Спасибо!
