На Международном Пасторском ретрите, проходившем с 27 по 30 октября 2025 года в Киеве, мы пообщались с Андреем Фарбером — раввином мессианской общины «Алия-Нетания», Израиль. Поговорили о вторжения ХАМАСа 7 октября 2023 года и достигнутом перемирии, о людях и ощущениях военного времени, а также о параллелях между Израилем и Украиной.
– Андрей, шалом! Давай вернемся ко дню 7 октября 2023 года. Утром вы проснулись, и узнали, что ХАМАС прорвался в Израиль — какие тогда у вас были мысли и чувства?
– Во-первых, поскольку у нас в общине служение проходит в пятницу вечером, в Эрев Шаббат, накануне мы праздновали Симхат Тора, танцевали со свитками Торы и радовались. А где-то за пару недель до этого мы посмотрели фильм «Голда. Судный день», и когда утром 7 октября увидели сообщения о происходящем у границ сектора Газы, то почувствовали дежавю — очень много было параллелей с войной Судного дня... Сразу был, конечно, шок — масса вопросов о том, как такое вообще могло произойти в Израиле, с его безопасностью и разведкой.
У нас в Нетании есть русскоязычные группы в Фейсбуке, и там уже с самого утра просили, чтобы владельцы личного автотранспорта скидывали телефоны для связи, потому что солдат нужно отвозить на базы ближе к сектору Газы. В общем, уже через полтора часа я поехал забирать двух солдат неподалеку от нашего дома. Для меня тогда это было определенное потрясение, потому что я видел, как выходят жены с детьми, провожают их и плачут — оба снайпера, и оба из Украины.
У них, кстати, интересные жизненные истории. Мы пока часов 6 ехали к их базе, хорошо пообщались. Один из них репатриировался из Мариуполя. Когда там были всем известные события, еще в 2015-м году, ему было 16 или 17 лет, — совсем еще молодой парень был, — и он пошел добровольцем в Азов. А когда нечисть от Мариуполя отогнали, его родители решили совершить алию, и репатриировались в Израиль. И он уже в Израиле служил в спецназе, снайпером. Потом создал семью в Израиле, дети родились, работал. И вот его вызвали — «цав шмонэ», это «приказ номер 8», который приходит всем резервистам, чтобы они прибыли на военные базы.
Я, конечно, им свидетельствовал, рассказывая о своей жизни и вере, и сказал, что мы будем за них молиться. Мы потом в общине за них постоянно молились. Понятно, что все церкви и общины Израиля молятся за ЦАХАЛ, молятся лично за военных, потому что у многих верующих дети проходили армейскую службу.
Я постоянно поздравлял их с Шаббатом и праздниками, напоминал, что мы молимся за них. Даже иногда скидывал им ролики с прославления во время Шаббатних служений. И потом он мне однажды отвечает в сообщении: «Спасибо огромное! Слава Богу, я уже дома». И у нас в Израиле очень теплое отношение к нашей армии, ведь все солдаты — это наши дети. И к трагедиям тоже израильтяне относятся трепетно — когда кто-то погибает, это трагедия для всего народа.
– Замечал ли ты за эти два военных года, что у людей просыпается интерес к теме Бога и веры?
– Тут нужно понимать, что в Израиле тема Бога всегда присутствует, начиная со школы, и она никогда не отодвигается на второй план. Но, насколько я знаю, после 7 октября выросла продажа религиозной атрибутики, так что если подобным образом оценивать... думаю, можно сказать, что какой-то импульс был у людей, да. Человек ведь так устроен — «как тревога, так до Бога».
– Можно ли сказать, что израильтяне привыкли уже к состоянию войны? Были ведь и периоды обострения, конфликт с Ираном, когда ракеты летели на израильские города — как это всё ощущалось?
– Я думаю, что это всё сугубо индивидуально, и люди по-разному реагируют. Лично я видел Божью руку над Израилем, потому что со временем стали всплывать факты: планировали нас атаковать с севера и юга одновременно. И до конца непонятно, почему этого не произошло. Так или иначе, это дало Израилю преимущество, ведь если бы всё это произошло одновременно, это была бы катастрофа.
Ну, а в плане отношения к войне — знаете, мы за 13 лет в Израиле привыкли уже... то есть, ты живешь и понимаешь, что в любой момент зазвучит сирена воздушной тревоги, или может произойти какой-то теракт... И я понимаю, что, как верующим людям, если позволить страху начать съедать тебя изнутри — а где тогда вера, спрашивается?
– Может быть, Господь показал тебе какие-то уроки за это военное время, что-то по-новому открыл, на чём-то акцентировал внимание?
– Всё это очень способствовало сближению верующих в Иешуа в Израиле. У нас есть пасторское общение, которое организовывает Том Хесс, и там представлены самые разные общины — иврито- , англо- и русскоговорящие, эфиопские и арабские церкви — в общем, целое такое сообщество. Во время пандемии родилось общение русскоговорящих общин в Израиле, и на сегодняшний день в
пасторской группе насчитывается 72 человека, и с определенной периодичностью проходят общие встречи, на которые съезжаются, обычно, порядка 50 человек.
Пандемия нас очень сплотила, и когда началась война, мужчины из наших общин, те же дети пастырей, пошли служить — и, конечно, в первую очередь была организована молитвенная поддержка. Позже, когда ребята начали возвращаться, мы столкнулись с темой ПТСР — и это опять же сплотило как народ в целом, так и верующих в Израиле. Я думаю, что здесь, в Украине, происходит нечто подобное — когда приходит беда, люди объединяются против врагов, пришедших их погубить.
– Как известно, Украина в этой войне поддержала Израиль. То же самое сделали миллионы христиан по всему миру. Как это ощущалось в самом Израиле?
– Поначалу это было очень явно и мы это отлично чувствовали, но вскоре... мы знаем, что Израиль проигрывает в борьбе с пропагандой в Европе, и не только. И когда эта война затянулась, то уже многие люди, забыв, с чего всё началось, стали обвинять Израиль. Мы знаем, что многие страны ведут антисемитскую политику — но это же путь в никуда. Верующим людям нужно занять Божью позицию, а не ориентироваться на какие-то симпатии в политике, кто там тебе нравится или нет.
Я думаю, что такие ситуации бросают вызов нашей вере и нашему богословию. И мы, к сожалению, можем констатировать, что, как многие верующие не сдали этот экзамен по поводу агрессии России против Украины, точно так же многие не сдают этот экзамен в отношении к Израилю...
– Ты упомянул Украину... а были ли у тебя какие-то понимания относительно параллелей между Израилем и Украиной во время этих двух войн?
– У меня эти параллели были с самого начала нашей репатриации, потому что судьба Украины и Израиля необъяснимым образом связана. И я думаю, что только слепой не мог увидеть эту взаимосвязь. Эта война в Израиле, опять же, во многом сорвала маски там, где для разумного человека, способного критически мыслить, их уже вообще не должно было быть. В том числе в Израиле, потому что у нас много русскоговорящих, которые репатриировались в 90-е годы и смотрели российское телевидение.
Когда война в Украине началась, понятно, что большинство выразило и продолжает выражать поддержку Украине. Но репатрианты из России, которые продолжали смотреть Первый канал и жить Советским Союзом, лозунгами «мы же братья, мы один народ», то у многих из них события 7 октября и всё, что после происходило... ну, слушайте, тонны российского оружия у Хезболлы, договоры, которые Россия подписывает с Ираном — любой мало-мальски рассуждающий человек, здравомыслящий, он видит всё это.
Сейчас в Израиле, конечно же, Украину поддерживают несравнимо больше, чем Россию. Поддержка России — это единичные случаи, это, я бы сказал, тяжелый диагноз. Но есть еще политика государства. Премьер-министр Нафтали Беннет, например, сразу осудил агрессию и занял определенную позицию по этому вопросу. А у Биби (нынешнего премьер-министра Биньямина Нетаньяху — прим. ред.) немножко другой подход — у него давние отношения с Путиным, и он пытается объяснить это заботой о евреях, которых еще много в России. Мы, правда, понимаем, что это вообще никак не влияет на тех евреев, которые там еще остались...
– Совсем недавно были подписаны мирные соглашения и в Израиле наступило перемирие — правда, в отношении него звучат скептические голоса... Тем не менее, как всё это ощущалось внутри страны? Какие у людей настроения, ожидания?
– Я думаю, что пока президентом Америки является Дональд Трамп, занимающий явно произраильскую позицию, скорее всего, — поскольку Восток уважает силу, — это перемирие продлится какое-то время. В целом, ощущения неоднозначные, так что посмотрим, что будет дальше в Газе. В конце концов, это ведь не мы с ними враждуем, а они — с нами...
– Как у человека из страны, которая спустя два года всё же достигла мирного соглашения, есть ли у тебя какое-то ободрение для верующих в Украине?
– Я думаю, что это позиция верующих в Украине скорее должна быть ободрением для всех нас. Украина сейчас проходит тот путь, который Израиль прошел в 60-х — 70-х годах, когда Америка не занимала такую произраильскую позицию, когда не было такой помощи ни в оружии, ни на международном уровне. Израиль — маленькая страна, он вынужден был полагаться только на себя, разрабатывать свои собственные инновации и вооружение, — и у него это получилось. Я думаю, что и Украина идет сейчас по этому пути.
Мы, конечно же, молимся и желаем, чтобы эта война поскорее закончилась. Хотя мы при этом понимаем: пока «за поребриком» власть не сменится, «мир» — это всё крайне зыбко... Точно так же, как мы в Израиле привыкли с этим жить, я думаю, что и здесь, в Украине, люди за почти четыре года войны уже научились жить в такое время, созидать свою жизнь и прославлять Бога. В этом ведь тоже очень большая параллель Израиля с Украиной.
Что нас ещё связывает — это то, что ни Израиль, ни Украина никогда не искали войны и не стремились к ней. Мы — мирные страны, которые не ищут войны со своими соседями, и никогда не искали. Украина — одна из немногих стран, где после развала Советского Союза не было никаких внутренних военных конфликтов. Так что всё это делается искусственно, со стороны. Враг известен.
– Спасибо большое!
интервьюер — Алекс Фишман
Последнее: 3.12. Спасибо!
