Бог, Который не впечатляет: как увести мужчин подальше от церкви

«Кажется, я ни разу не слышал здесь настоящего Евангелия», — с дрожью в голосе сказал я пастору.

Он любезно выслушал мои опасения, и задал уточняющие вопросы.

«На служении упоминается имя Иисуса, и время от времени встаёт вопрос о грехе. Согласен я и с тем, что здесь говорят о таких вещах, как благодать, вера и небеса, обращаясь к разным стихам из Библии. Но создаётся впечатление, — не знаю, понятно ли я вообще выражаю свою мысль, — что о них говорят не так, как учит Библия».

Будучи новообращённым верующим, я не был вполне уверен в том, как это выразить. И лишь много лет спустя, прочитав классический труд Джона Райла под названием «Святость», я нашёл подходящий диагноз для этого «к несчастью, столь распространённого в наш век, расплывчатого, тусклого, туманного, смутного богословия». Райл пишет:

«Бессмысленно закрывать глаза на то, что в наши дни большую часть того, что зовётся христианством, хоть и не назовёшь напрямую не здравым, но ему недостаёт полноты, ясности и веса.

Это христианство, в котором есть, несомненно, «что-то о Христе, и что-то о благодати, и что-то о вере, и что-то о покаянии, и что-то о святости»; но в действительности всё это не «такое, как оно есть», как о том говорит Библия. Оно несбалансированно и неуместно.»

Учение церкви не было напрямую не здравым. Я не слышал никакой ереси. Не было у меня и повода сомневаться в том, что пастор был спасённым человеком, а также в его чистосердечном и искреннем отношении к людям. Он был хорошим человеком, или даже хорошим пастором. Но в его учении что-то было не так — оно было несоразмерно. На каждом служении говорилось что-то о Христе, о благодати, о вере, о покаянии и о святости, но не так, как в действительности об этом говорится в Писании. Христианство, если его ещё можно было так назвать, каждое воскресенье проходило через карнавальную комнату смеха.

Несоразмерность мнений о Христе

Бывали ли вы когда-нибудь на ярмарке в комнате смеха? Вы входите и тотчас же оказываетесь в окружении собственных искажённых отражений. В одном зеркале ваша голова оказывается размером с луну. В следующем ваши ноги выглядят как стволы деревьев. Ещё одно представляет вас в уменьшенном виде, так что ростом вы не больше мыши. Это место несоразмерностей.

Некоторые из наших церквей оказываются местом богословских несоразмерностей. Грех уменьшается в размерах, благодать раздувается до непомерной величины, Христос утончается и отдаляется, а человек со своими многочисленными нуждами, подобно огромной башне, возвышается на первом плане. В таких церквах может звучать язык традиционного христианства, но, подобно древней израильской скинии, слава от них отошла.

Если бы мужчины и женщины из таких церквей случайно оказались в среде, где греховность греха осуждают, человеческую гордость атакуют, отчаянное положение грешников, отделённых от благодати, не оправдывают, Божью милость во Христе возвеличивают, Божьего Сына превозносят, а о внушающем страх авторитете Бога возвещают в народах с силой, сокрушающей церковные скамьи и возвращающей к жизни мёртвые кости, — если бы они забрели в подобное место, многие из них громко удивились бы: «где это я?»

Не Бог для мужчины

Поскольку пульс некоторых церквей так слаб, стоит ли удивляться, что мужчины в них оказываются вымирающим видом?

Зачастую именно мужчины, благодаря своей деятельной натуре, первыми чувствуют и отворачиваются, когда уходит нечто настоящее. Их привлекают великие удовольствия, их волнуют сильные страсти, а великие подвиги и сильные враги снаряжают их в бой. Даже в этом падшем мире кровь мужчины быстрее бежит по венам в присутствии чего-то опасного, чего-то сильного, того, ради чего стоит жить и умереть. И, когда наше христианство не дотягивает до этих стандартов, мужчины понимают, что мы на самом деле не имеем в виду то, что говорим.

Что? Бог, не стоящий того, чтобы Ему повиновались? Спаситель, не стоящий того, чтобы за ним следовали? Небеса, не стоящие того, чтобы ради них умирали? Евангелие, не стоящее того, чтобы им делились? Вечная истина, не стоящая того, чтобы её отстаивали? Миссия, не стоящая приложения всех моих сил? Всё это не может быть подлинным.

И они остаются не впечатлёнными и даже начинают презирать этого несоразмерного бога, которому так не хватает славы и божественности. Именно это, по мнению Чарльза Майснера, пережил в церкви Эйнштейн:

«Наверное, он слушал то, что проповедники говорили о Боге и считал это богохульством. Он видел больше величия в творении, чем они могли себе представить — они просто не говорили о сути. Я считаю, он просто не увидел истинного почитания Творца вселенной в тех религиях, с которыми сталкивался».

Есть ли Бог, Который достоин?

Эта ощутимая несоразмерность показывает, что, несмотря на наши благочестивые речи, в действительности Бога с нами нет. Напротив, мы, по сути, хулим Бога, представляя Его малой планетой, вращающейся вокруг нас.

И, когда мы это делаем, мужчины, сидящие в зале, слышат лишь советы от уменьшенной копии, но никак не Божье Слово, исходящее из пылающего куста в виде кафедры. Он не испытывает необъяснимого побуждения снять обувь, отбросить грехи или найти прибежище в Спасителе. Он слышит лишь пять советов, как стать лучшим отцом, семь способов подняться над тревожностью, три базовых принципа, помогающих выжать максимум из этой жизни.

Он приходит в надежде повстречаться с живым Богом, услышать слово от Него, найти первопричину — Того, от Которого ему не убежать. А вместо этого, находит не более чем принципы по улучшению своего психологического состояния. Открытая Библия служит простой декорацией. Похоже, ничего здесь не стоит на кону. Приходя с жаждой, он уходит с жаждой ещё большей. В этом глубоком колодце не оказалось воды. И он уходит, вздыхая, думая, что ему повстречался не впечатляющий Бог. Перед ним по-прежнему стоит вопрос: есть ли что-то или кто-то по-настоящему стоящий?

Нужно перевернуть всё с ног на голову

Мы увидим в церкви больше мужей Божиих, если познакомим мужчин с настоящим Богом.

Сильные должны встречаться в бою с сильными. Мужчины, даже наполовину проснувшиеся, страстно стремятся к славе, чести и бессмертию. И, чтобы удовлетворить эту их потребность, дьявол предлагает крепкие напитки, секс, положение в обществе и золото. Смутное же, туманное, тусклое богословие, представляющее человека большим, а Бога маленьким, никогда не сможет ответить на эту нужду. Не стоит и желать этого.

Если Христос хоть чего-то стоит, то стоит Он всего. Ничто уже не будет прежним, если Иисус прожил совершенную жизнь и умер за грех мира (и воскрес из мёртвых, чтобы царствовать). Мои мысли, мои поступки, мой кошелёк, мои удовольствия, моя семья, мой голос, мой грех и сама моя жизнь не может остаться не поглощённой. Для Иисуса – Богочеловека, Жениха и Спасителя Его народа – следующее заявление было простой констатацией факта: «кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф. 10:37).

Это более всего прочего достойно называться христианством. Оно переворачивает мир с ног на голову (Деян. 17:6). Оно заключается не только в разговорах, но в силе (1 Кор. 4:20). Оно идёт узкой тропой и живёт жизнью, укоренённой в любви. Оно исполнено Духа, а вся жизнь его склоняется перед Богом, Который достоин всего. Этот Бог и Его Евангелие побуждают мужчин и женщин совершать великое ради своего Царя и с Его помощью (Мф. 28:20).

Доктрина отважной любви

Мы не станем мириться ни с чем меньшим. Мы покончим с несоразмерностью, непрестанно обращаясь к Божьему Слову. Глядя каждому из нас в глаза, Райл увещевает:

«Смело решите, ради вашей собственной души, во что вы верите, и имейте чёткие взгляды, отличая истину от лжи. Никогда, никогда не бойтесь иметь определённую богословскую позицию. И пусть ни из страха перед людьми, ни из-за болезненных опасений прослыть фанатичным, узколобым спорщиком, вы не удовольствуетесь обескровленным, бесхребетным, безвкусным, бесцветным, тёплым и размытым христианством.»

Вегетарианское же богословие, лишённое доктринального мяса и подаваемое с газированной водой религиозной пошлости, не в силах вскормить крепкого христианства, способного оставить след в этом мире. Оно обескровлено, бесхребетно, безвкусно, бесцветно, тепло и не переносит глубины и содержательности. Оно может позаимствовать христианские фразы и терминологию, но не привнесёт необходимого веса и соразмерности в продвигаемые им реалии.

Пусть же наши церкви не удовлетворятся чем-то о вере, чем-то о благодати и чем-то о Христе. Пусть никогда ни у кого из нас не возникнет сомнения в том, все ли услышали могущественное Евангелие о нашем славном Господе.

Автор — Грег Морзе / © 2020 Desiring God Foundation. Website: desiringGod.org
Перевод — Ольга Крикун для ieshua.org