Дэйв Бродски: Я хотел покончить с жизнью, но Иисус забрал мою боль!

«Быть или не быть? Вот в чём вопрос!» Это действительно вопрос: «Жить мне или умереть?»

Я просто понял, что жизнь — это боль. И чем больше жизнь причиняла мне боль, тем больше я думал: «Есть кое-что, что может остановить эту боль, и это смерть».

Подписывайтесь на наш канал в Youtube

Мой отец — профессор физики в Стенфордском университете, потому образование было очень важным для нашей семьи, в результате чего я рос, постоянно что-то читая. Я очень любил читать всё, что было связано с греческой мифологией. И знаете, если ты читаешь всю эту греческую мифологию, ты видишь, что есть боги, такие как Зевс, которые видят земных женщин, и которые их привлекают, и у них появляются дети. Все великие герои греческой мифологии — Геркулес, Персей, Тесей, — все они были наполовину людьми, наполовину богами.

Знаете, честно, примерно подобным образом я понимал себе всю эту историю с Иисусом. Есть Бог, и Он находит Марию и... у них появляется ребёнок. И это Иисус, Сын Божий. Я имею в виду, что это выглядело совершенно не как что-то монотеистическое — и абсолютно не еврейское.

Мои дедушка переписывался со своими родственниками в Австрии, и однажды письма от них перестали приходить. И именно в тот момент он понял, что его родные попали в концентрационный лагерь, и что он никогда больше их не увидит. Из-за этого опыта мне и всей моей семье было очень важно понять, кто мы такие как евреи. Я вырос в синагоге. Я учился читать Тору, и в конце концов я читал каждую неделю после своей бар-мицвы. Это повлияло на всё моё воспитание.

Моя боббе, моя бабушка, была удивительной, любящей женщиной. Ты просто знал о её любви, когда был рядом с ней. И её тоже все любили. Однажды, когда мне было десять лет,
её сбила машина, и она погибла. И жизнь как будто остановилась. Мы больше не знали, что имеет смысл, мы не знали, что должно было случиться в мире, потому что она была мертва.

Мы похоронили её, и она ушла, прах к праху и пепел к пеплу, и я подумал: «Теперь ею завладели черви? Есть ли что-то кроме этой жизни? Существует ли ещё что-то?» Это чувство было таким подавляющим, оно привело меня в полную темноту, и я чувствовал себя опустошенным. Я начал впадать в депрессию, и опускался всё ниже и ниже.

Через какой-то период, во время этой борьбы, для меня становилось всё тяжелее и тяжелее продолжать жить. И однажды вечером я вышел на прогулку и решил, что когда вернусь домой, я покончу с собой. Я не хочу больше сражаться с этой болью.

Я был на пути домой, почти возле своего дома, когда увидел, что моя знакомая паркует машину через дорогу, и когда я дошёл до своего дома, я понял, что это моя подруга Ким. Совершенно неожиданно она была возле моего дома и ждала меня. Я понятия не имел, зачем. И когда она поприветствовала меня, я сказал: «На самом деле это не привет, а прощай». Она спросила меня, что я имею в виду, и я ответил: «Потому что, Ким, я устал от этой боли, я собираюсь покончить с жизнью».

Ким спросила меня, может ли она поделиться со мной своей верой в Иисуса, и я подумал: «Ну вот, началось...». Но знаете, честно, мне казалось слишком грубым сказать ей, что я лучше убью себя, чем услышу то, во что она верит — я просто не был таким человеком. Потому я сказал: «Окей, Ким, давай, рассказывай».

Когда Ким начала свой рассказ, я был в оцепенении. Она говорила о Боге Авраама, Исаака и Иакова, и я был поражён. И чем больше она говорила, тем больше у меня в голове словно взрывались фейерверки, потому что я получал ответы на все те вопросы, о существовании которых у себя я даже не подозревал. Мы говорили на протяжении нескольких часов об искуплении, цели и смысле, и о Боге... Я даже не помню всего, о чём мы говорили, но это было невероятно.

Было уже очень поздно, и я был таким уставшим, что даже несмотря на то, что я был потрясён услышанным, мне просто нужен был перерыв, потому я сказал: «Послушай, Ким, я больше не могу думать, но я обещаю тебе — я не убью себя, пока мы не поговорим ещё раз. Мне нужно в постель».

В следующие два дня все эти мысли продолжали бродить у меня в голове, снова и снова. Истинно ли всё услышанное мною об Иешуа? Или это неправда? Достойно ли это того, чтобы жить ради него? Слишком ли велика моя боль? Должен ли я умирать?

И вдруг — я был застигнут врасплох — словно некий дым проникал в комнату из-под двери — это было как облако, оно было тёмное, я не мог его хорошо разглядеть, но оно приближалось и смыкалось вокруг меня, и вокруг меня была как бы аура, которая сжималась, она становилась всё меньше и меньше, и я понял, что это было само зло. И в тот момент я воззвал к Иисусу: «Спаси меня!» И внезапно облако отступило, и ушло так же, как и пришло, — словно через воронку вылетело за дверь и исчезло, а я остался в комнате вместе с миром и светом.

С того момента всё в моей жизни изменилось.

Вскоре после этого я одолжил у Ким Библию, потому что никогда раньше не видел Новый Завет. Я думал, что это будет что-то странное, подобное греческой мифологии, которую я читал. Но на самом деле Новый Завет оказался таким же, как и та Библия, которую я знал. Это был Иешуа. И Он говорил ко всему народу прямо там, в Израиле, к Своим еврейским братьям и сёстрам, и Он учил их из Торы!

И я больше не хотел убивать себя, потому что теперь у меня был ответ на всю ту боль, и я мог жить дальше, потому что я разобрался в своей жизни, и нашёл смысл и цель жизни благодаря Иисусу.