Когда твой супруг психически болен

Мы были уверены, что таков был Божий план для нашей семьи – переехать в этот город, –  и я постоянно обращалась к своему мужу за советами и духовным ободрением. А теперь как мы могли нести Благую Весть людям нашего города, если мой муж жил в иной реальности?

“Мне кажется, кто-то прослушивает наши телефоны” – такова была “первая ласточка” ментального кризиса, который полностью разрушил мою привычную жизнь. Мой муж все чаще проявлял признаки усиливающейся паранойи – навязчивой идеи, например, что кто-то наблюдает за нами с автостоянки через улицу. Он не решался объяснить подробности, потому что “нас прослушивали и дома”. Он боялся, что если он что-то расскажет мне, его могут убить по дороге на работу.

Вначале его слова казались мне очень убедительными. Я любила своего мужа. Он был веселым и остроумным. Я уважала его и на протяжении всей нашей семейной жизни искала у него совета. Поэтому, когда он сказал, что кто-то прослушивает наши телефоны из-за “каких-то проблем на работе”, я поверила ему.

Но проходили дни, и становилось очевидным, что что-то происходит в его голове, а не на его работе. Перед этим наш младший сын почти всю ночь не давал ему спать (а он и так не высыпался уже несколько дней подряд), и я списала его странные фантазии на недосыпание.

Но затем “кто-то сказал” мужу, чтобы он лег в больницу. И он настоял на том, чтобы я вызвала скорую. Когда я добралась до больницы, ему уже укололи успокоительное и приковали к койке – в своем умопомрачении он пытался вытолкать из своей палаты врачей. Невозможно выразить словами мой шок и ужас, когда я увидела его прикованного наручниками к кровати.

Так началось мое ужасное схождение в мир психических болезней. Стало ясно, что мой муж начал схождение туда раньше, когда еще никто из нас не подозревал об этом. Вначале его врач, мой пастор и я надеялись, что его неадекватное поведение (с элементами галлюцинации) имело одноразовый характер из-за хронического недосыпания. После хорошего сна в больнице и принятия антипсихотических препаратов ему стало немного легче. Но через несколько месяцев, когда он перестал их принимать, симптомы вернулись в полной силе.

Когда ему потребовалась вторичная госпитализация, было очевидно, что проблема намного глубже, чем хроническое недосыпание. Вспоминаю, когда моего мужа положили в больницу во второй раз, и я сидела в холле, врач, который обследовал его в первый раз, вышел из отделения психиатрии, сел возле меня и просто сказал: “Мне так жаль”. Не нужно было больше слов; мы оба знали, что на этот раз диагноз будет намного серьезней. В конечном итоге ему установили диагноз “шизоаффективное расстройство”. Прогнозы были неутешительны, и впереди нас (меня и мужа) ожидала тяжелая дорога. Никаких легких путей не предвиделось.

Я – как верующая жена, которая горячо любит своего мужа, – хотела быть рядом с ним, чтобы вместе сражаться с болезнью . Но понятия не имела, что нужно делать. В какой степени я должна “соглашаться” с его галлюцинациями? А в какой степени – отдаляться, идти на конфронтацию? Нужно ли его отправлять в “психушку” против его воли? Как отличить симптомы болезни от побочных эффектов медикаментов?

У моего пастора, к которому я обращалась за советом, также не было ответов на эти вопросы (хотя они с женой всегда были готовы меня выслушать и проявляли много любви). Поэтому я начала искать светские источники, помогающие тем, у кого близкие люди – психически больные. Я обратилась за помощью в группу поддержки NAMI (Национальный Альянс по Психическим Болезням). Однако она состояла в основном из тех, у кого психическими расстройствами страдали дети или братья (сестры). Моя же ситуация была совершенно другой: как справляться с ситуацией мне, жене мужа, страдающего тяжелой формой паранойи?

Мы с мужем всегда были в нашем доме партнерами. Вместе воспитывали детей и делили между собой груз обязанностей. Я зависела от него финансово и еще – в сотне разных вещей. В нашем браке мы удачно дополняли друг друга. Мы словно несли вдвоем диван; каждый нес свою часть. Но из-за своей психической болезни мой муж все чаще оказывался неспособным справляться со своими обязанностями, и мне приходилось все больше и больше брать на себя ответственности. Мне ничего не хотелось делать – просто “зарыться в норку”. Но я не могла себе этого позволить. У меня были маленькие дети, и нужно было оплачивать коммунальные услуги. Я стала перед выбором: или найти “поменьше диван”, или научиться самой нести этот “тяжелый диван”.

Но больше всего меня удручала утрата духовного партнерства. Каждую ночь я взывала к Богу во тьме. Перед тем, как случилось это несчастье, Бог повел нас в другой город на новое служение, и мне пришлось оставить свою родную семью. Мы были уверены, что таков Божий план для нас, и я постоянно обращалась к своему мужу за советом и духовным ободрением. А теперь как мы могли нести Благую Весть нашему городу, если мой муж живет в иной реальности? Неужели в этом был Божий план? Что теперь мне оставалось делать? Я боролась с Богом, пытаясь понять, что вообще происходит.

Все те отношения, которые мы строили как супружеская пара, рухнули из-за паранойи моего мужа. Он был убежден в реальности тех голосов, которые слышал, – в заговоре против него. Вначале я позволяла, чтобы его галлюцинации изолировали меня от друзей, особенно в церкви. Но со временем поняла, что не справлюсь без помощи Христовой семьи, которая может указать мне путь там, где я уже утратила все ориентиры. Когда самый близкий мне на земле человек начал жить в придуманном мире, я нуждалась в том, чтобы окружить себя духовно здравыми людьми, которые помогли бы мне держаться реальности. Я и сейчас благодарна этой христианской общине, которая проявляла к нам обоим столько благодати, терпения и любви. Они стали для меня тем спасательным жилетом, который держал на плаву, когда казалось, что я вот-вот пойду ко дну.

В подобных критических ситуациях перед людьми всегда стоит естественный выбор: борьба или бегство. В моем случае, однако, невозможно было “убежать” от диагнозов мужа, поэтому я начала героическую борьбу с его болезнью. В этот период я совершила свои главные ошибки, поскольку попытки победить симптомы болезни моего мужа привели лишь к горькому разочарованию. Мне не давали покоя вопросы: “Что мне делать?” “Как это остановить?” Пришлось получить много ран в этой битве, прежде чем я поняла, что, во-первых, я не смогу своими силами спасти свою семью, и что, во-вторых, нужно твердо верить, что спасти ее может только Бог.

Да. Я делала иногда ошибки. Но иногда у меня получалось принимать правильные решения, на которые была способна. Ставки были высоки. Меня преследовал страх, что так много теперь зависит от меня, и мне нужно найти правильный путь. Мне пришлось глубоко полагаться на все то, что я знала о Боге – на Его суверенность, сострадание и мудрость. На Его благодать и милость. Я знала, что Он – не “жандарм с дубинкой”, готовый обрушивать ее на мою семью каждый раз, когда я допускаю в своих решениях малейшую ошибку. Больше всего мне пришлось держаться той истины, что Христос заплатил цену за все мои грехи, и что я могу приходить к Богу смело, с уверенностью получить помощь во всякое время нужды.

В итоге наш брак распался, хотя я и прилагала все усилия избежать такого результата. Дело в том, что мой муж в своих галлюцинациях все больше воспринимал меня как своего врага. На протяжении всех тех лет, начиная с появления первых симптомов болезни, мой муж (теперь уже бывший – но с которым я поддерживаю близкие отношения) так никогда и не вылечился полностью от своего психоза (несмотря на то, что принимал антипсихотические препараты) и так и не смог достичь такого улучшения, когда мог бы взять на себя существенную долю семейных, домашних обязанностей. Наоборот, мне пришлось учиться одной заботиться о детях, быть для них источником физической, эмоциональной и духовной помощи. Мне также пришлось окружить себя кругом христианских семей, на которые могла бы положиться. И сейчас моя церковная семья является ощутимым благословением для меня и моих детей.

Хотя я часто чувствовала себя одинокой в своей беде (когда психическая болезнь вторглась в нашу семью), я знала, что в действительности это не так. Бесчисленное количество других семейных пар проходят подобные испытания. Согласно данным NAMI, каждый пятый взрослый человек ежегодно сталкивается с различными психическими отклонениями, и у каждого семнадцатого серьезные психические заболевания (шизофрения, биполярные расстройства и т.д.). В своем многолетнем опыте замужества и борьбы с болезнью мужа я обрела некоторые знания – и очень жалею, что никто не сообщил их мне раньше. Вот несколько важных истин для тех, кто оказался на моем месте (у кого жена или муж страдает от психических расстройств).

Во-первых, это не ваша вина. Хотя вы, вероятно, никогда не были идеальным супругом (супругой), это не является причиной того, что случилось с вашим мужем (женою). Эта истина, в свою очередь, ведет к следующей: если не вы были причиной болезни вашего супруга (супруги), то вы и не сможете спасти его (ее). Конечно же, вы можете помочь вашему любимому, но найти идеальное лекарство вам не под силу. Вместо того чтобы искать чудодейственное средство, могущее избавить вашу семью от разрушительного диагноза, вам следует крепко держаться той истины, что спаситель – Бог, а не вы.

Далее, доверяйте Богу, Его лечению через врачей и различных медиков-профессионалов. Лучший совет, который я получила на первом этапе болезни мужа, был от пастора: он увещевал меня слушать внимательно врачей и серьезно воспринимать их диагнозы. Мозг – такой же орган, как сердце и легкие. И Бог активно использует профессионалов для обеспечения необходимой помощи. Хотя я внимательно оценивала все советы врачей-психиатров с точки зрения Библии и моего понимания Бога, Его истин, я считаю их помощь неоценимой.

Бог использовал этот кризис в нашей семье, чтобы произвести глубокое изменение в моем мышлении. Если быть максимально честной, я всегда чувствовала отвращение к больным умом бездомным, просящим на углах улиц подаяние. Но теперь на их месте оказался мой муж. Я теперь знаю, как здоровый успешный человек становится грязным, вонючим, нищим и беспомощным. Мне открылась глубокая травма тех, кто отталкивает нас, но нуждается в помощи и ищет ее. Я теперь совершенно по-другому вижу человеческое достоинство тех, кто психически больны, но, как и все другие, являются носителями Божьего образа. Мой недостаток понимания и сочувствия к таким людям был порожден моим привилегированным положением. Но Бог через суровое проявление Своей милости научил меня понимать их.

Среди отчаяния, когда твой любимый психически болен, я умоляю тебя надеяться на Бога твоего спасения. Раньше я иногда полагалась на своих “коней и колесницы”, пытаясь спасти свою семью (Пс. 19:8). Я прошла через весь список “средств помощи” – пасторская опека, госпитализация, антипсихотические препараты – с надеждой, что все это сделает моего мужа снова таким, каким я его знала. И хотя все эти “средства” давали какой-то результат, мне пришлось признать, что они не могут спасти ни моего мужа, ни меня.

Бог таким чудесным образом заботился о моей семье, что я даже представить себе не могла. И хотя я продолжаю тащить свою часть “диванчика”, я вижу, как Бог на Своих бесконечно могучих плечах несет намного большую его часть – о чем я даже помыслить не могла в первые дни катастрофы, когда пришлось смириться с болезнью мужа. Я думала, что буду просто раздавлена его диагнозом . Затем думала, что развод меня убьет. Однако мои страхи за себя и детей оказались напрасными. Бог доказал Свою верность. И никогда не оставлял нас.

Голос Истины по материалам Christianity Today