Я вышел на молитву покаяния и сказал: «Я сдаюсь, я – грешник, мне нужен Спаситель. Мне нужен Иисус!»

Там где я рос, пожалуй, 90% наших соседей были евреями.

Йэмэй ха-ханука, ханукат микдашейну
бэгиль увэ-симха мэмал-им эт либэйну
лайла ва-йом свивонэйну йисов,
суфганийот нохаль бам ларов!

Это было прекрасно, но в Кливленде, штат Огайо, нас окружали неевреи. Я помню, на Рождество мы собирались в одно место в Кливленде, там были самые лучшие Рождественские огни, и моя мама сказала, что в этом районе много антисемитов. А я не отличал одного христианина от другого, но я знал, что есть христиане и евреи, язычники и евреи. Есть мы, и есть они.

Подписывайтесь на наш канал в Youtube

Итак, из Кливленда я уехал в колледж — университет Карнеги Мелон, и я пошёл на прослушивание на шоу, я помню своё прослушивание, потому что моя любимая песня, которую надо было сыграть, была «Джорджия в моём сердце» Рея Чарльза. Ну, я получил работу, участвовал в небольших летних гастролях, заразился шоу-бизнесом, и на протяжении всего колледжа «Берт и Марти» играли в местных клубах и кабаре, всё было хорошо. Как-то мы были в Катскильских горах, в Борщевом поясе, играли там и неожиданно для себя победили в конкурсе, хотя были там впервые. Мы думали, что нашли свой путь.

И тут Барт, который был методистом, решил, что он хочет иметь веру поглубже, и потому он пошёл в эту церковь, и когда он вернулся (она называлась Церковь «Скала»), сказал: «Я родился свыше!» Я понятия не имел, что это такое. Я знал, что Джимми Картер был рождён свыше, но теперь Берт был рождённым свыше христианином, и после этого всё стало просто ужасно, потому что он всё время рассказывал про Иисуса. Его больше не волновали «Берт и Марти», его волновал только Иисус. И он начал проповедовать мне, и жизнь стала невыносимой, потому что евреи не верят в Иисуса.

Я был молодым парнем, мне было примерно 25 лет, я хотел встречаться с девушками и хотел тусоваться до поздней ночи, и к тому времени я немного курил марихуану, и понимаете, я просто хотел быть одним их тех крутых парней конца 70-х, которые жили, как хотели. Но я был очень зол из-за Берта, верующего в Иисуса, потому что каждый раз, когда я видел его, это было всё, о чём он мог говорить. Он любил меня, он переживал за меня, я переживал за него, но он пугал меня.

Я не желал ничего знать обо всём этом, но он молился за меня, все его друзья молились за меня, я знал это. Они даже приходили проведать меня в пиано-баре время от времени, но это так доставало меня, что я купил себе Библию, и сказал, что я должен разгадать этот код, и я начал читать её. Я не желал иметь с этим ничего общего, но мне нужно было знать, кто такой этот Иисус и почему все эти люди верят в Него. Чем больше я думал о них, тем злее и тем более разочарованным я становился, и я сказал: мне нужно убежать от них. Потому я подумал, что мне нужно уехать из Нью-Йорка, уехать туда, где люди нормальные, потому я переехал в Лос-Анджелес, штат Калифорния, конечно же.

Я поехал в Лос-Анджелес, всё ещё уставший от всего этого, но на пути я захватил свою большую семейную Библию из дома моих родителей в Кливленде, и в первой половине дня я пошёл и попробовал продать свои песни, которые я писал, а после обеда я открыл эту большую Библию, и вот я открыл её и наконец набрался мужества открыть то, что называется Новым Заветом, и там говорилось о генеалогическом дереве Иисуса Христа, сына Давида, сына Авраама, и я подумал: «Странно, здесь, оказывается, о евреях. Я знаю про этих людей.» И я продолжил читать, и чем больше я читал, тем больше я понимал, что Иисус — еврей. Собственно говоря, чем больше я читал о Нём, тем больше Он был для меня евреем, чем я сам. Он, казалось, оживал со страниц. Он не был, как тот мёртвый Иисус на кресте в доме моего друга Кевина или в церкви — Он был живой, и Он был евреем.

Я жил в Лос-Анджелесе, и примерно одновременно со мной туда переехала Энни, подруга Берта, из церкви, которую он посещал в Нью-Йорке. Она была рождённой свыше христианкой, она молилась за меня годами... мы подружились. И однажды я был у неё в гостях, и ей нужно было идти на урок по изучению Библии, потому она сказала: «Оставайся здесь, присмотри за моей квартирой, пока я схожу на свой библейский урок», и я сказал ОК, и я думал обо всём том, что происходило вокруг, и я выглянул из её балкона с видом на Сансет Стрип в Лос-Анджелесе, и там был такой сияющий яркий, яркий белый свет, там был крест, прямо напротив окна. И в конце концов, глядя на него, я подумал: «Иисус меня что, преследует?» Энни вернулась и попыталась объяснить мне: «Да, Бог призывает тебя, Марти!» И это всё было уж слишком для меня, но Энни была терпеливой, она сказала: «Мы пойдём на пляж в воскресенье и послушаем проповедь одного парня», я сказал ОК.

Того парня звали Хэл Линдси, и он проповедовал, а люди сидели там на пляже, с поднятыми руками, пели песни Иисусу, и в конце проповеди Хэл Линдси сказал: «Брат Гидеон, подойди сюда, мы проведём вместе причастие.» Гидеон вышел туда и он взял хлеб и сказал: «Барух ата Адонай Элохейну, Мэлэх hа-Олам, hа-мотци лэхэм мин hа-арец.» А над вином он произнёс: «...борэй при hа-гафэн», и он произносил эти еврейские молитвы над хлебом и вином, и для меня это было просто ужасно. Я не ожидал, что молитвы, которые я учил, когда был маленьким ребёнком, росшим в Кливленде, будут произнесены на пляже Лос-Анджелеса во имя Иисуса... я очень огорчился. Потому я сказал Энни, «Я хочу убраться отсюда, пожалуйста, забери меня домой,» и она сказала: «ОК, я довезу тебя домой», потому что я ужасно себя чувствовал из-за всего этого.

И я помню, как сидел почти в позе эмбриона, свернувшись на заднем сидении её машины, рассерженный и потрясённый тем, что пережил. И она сказала: «Марти, мне неудобно говорить это, но я не могу довезти тебя домой, потому что мне нужно в эту другую церковь, она называется Вайн-ярд (The Vineyard), и если я прямо сейчас не поеду туда, я опоздаю», и я сказал: «Ладно, ладно». К тому времени я не знал, что думать, потому сказал: «Возьми меня, возьми меня», и она взяла меня туда с собой, и там было другое служение, и люди пели, с поднятыми руками, точно как на пляже. И в конце служения я помню, как подумал: «Знаете что, я действительно верю, что, кто бы ни был этот Иисус, Он преследует меня,» потому что сделали призыв к покаянию и я просто сказал: «Я сдаюсь, сдаюсь, я — грешник, мне нужен спаситель. Мне нужен Иисус.»

Когда я впервые пришёл к Господу, это было просто: «Еврей ли Иисус? Мессия ли Он? Или нет?» Ну, Он показал мне, что Он действительно им является. Но спустя годы, Он также показал мне многие вещи в моей собственной душе, в моей собственной жизни, которые необходимо исправить, обрезать, привести в норму. И я уже не тот человек, которым был, когда впервые пришёл к Нему. Он убрал массу моей эгоцентричности и моей гордости, моего эго, и на протяжении всех этих лет Он был...

Кто-то сказал мне, когда я только стал верующим: «Марти, Он будет становиться всё лучше, и лучше, и лучше.» И знаете, что? Я понял, что, чем старше я становлюсь, тем больше я вижу, что я не заслуживаю того, чтобы стоять перед Ним. Я не заслуживаю того, что Он пришёл ко мне и отдал Свою жизнь за меня.