photo source — WDW News Today
Спасение исчезло.
В оригинальной «Белоснежке» отравленное яблоко усыпило ее, а поцелуй принца вернул её к жизни. В ремейке Диснея её больше не нужно спасать.
По-видимому, никто из нас этого и не делает.
Новая «Белоснежка» Диснея заменяет тему искупления современной мантрой самоусовершенствования. Вместо стремления к спасению или чествованию возрождающейся любви обновленная сюжетная линия фокусируется на ожидании исполнения желаний и вере в себя. Хотя это может показаться культурным прогрессом, на самом деле это указывает на нечто гораздо более тревожное: растущий дискомфорт от самой лишь мысли о том, что нам вообще нужно спасение.
Самым опасным аспектом новой «Белоснежки» Диснея является не то, что они убрали, а то, что они заменили: спасение на самостоятельность.
Чему нас учили истории
Пастор Грег Лори недавно раскритиковал новую экранизацию «Белоснежки» за то, что она по представляет: отход от сюжетной линии, которая когда-то перекликалась с Евангелием. В видео, широко распространенном в сети, Лори сослался на оригинальную историю — опубликованную братьями Гримм в 1812 году и позже адаптированную студией Disney в 1937 году — как на «моральную сказку», богатую библейскими параллелями. Он сравнил одержимость злой королевы красотой и властью с гордым восстанием Люцифера и подчеркнул, что классический сюжет — с отравленной девушкой, оживленной принцем, — отражает христианскую историю грехопадения и искупления. «Это в основном именно та история, которую мы читаем в Библии», — заметил Лори. «Это не так уж и отличается от христианского мировоззрения». Что же его беспокоит? Что ремейк не только отбросил эти отголоски Евангелия, но и заменил их посланием самодостаточности — таким, которое полностью стирает тоску по спасению.
Это не просто творческие изменения; они отражают сдвиг в мировоззрении. Первоначальная версия «Белоснежки» была не просто очаровательной — она следовала искупительной модели, заложенной в величайших историях, когда-либо рассказанных: истории падения, спасения и восстановления. Когда эта история исчезает, мы не просто теряем сказку; мы теряем нечто вечное.
Опасный новый нарратив
Истории формируют наши души. Они учат нас, чего желать, кто мы и кем нам суждено стать. Когда мы меняем истории спасения на сценарии самостоятельности, мы усиливаем одну из самых опасных иллюзий нашего времени: что мы самодостаточны.
Когда мы минимизируем или игнорируем доктрину греха, доктрина спасения становится неактуальной. Именно это и происходит в современном повествовании. В мире, который все больше сопротивляется самой идее греха и скептически относится к любой потребности в искуплении, автономия стала новым Евангелием. В этом мировоззрении зависимость от кого-либо рассматривается как слабость, а спасение — как оскорбление.
Этот тренд выходит за рамки сказок. От историй о происхождении супергероев до отмеченных наградами драм наша культура все чаще меняет трансформацию на аффирмацию. Нам не нужно, чтобы нас спасали — нам просто нужно верить в себя. Однако, устраняя потребность в спасении, мы также уменьшаем радость, которая его сопровождает.
Старая ложь в новой упаковке
Это не просто проблема студии Disney; это вызов всему человечеству — такой же древний, как Эдемский сад. Шепот змея — «вы будете, как боги» — все еще звучит на наших экранах и в наших повествованиях. Похоть плоти, похоть очей и гордость житейская (1 Иоанна 2:16) никуда не исчезли; они просто были переименованы в расширение прав и возможностей.
Когда наши культурные иконы проповедуют, что мы сами себе спасители, они повторяют ту самую ложь, которая привела к нашему падению.
Трагично не только то, что Disney удалил из «Белоснежки», но и то, чем они это заменили. Обменяв надежду искупления на иллюзию самоспасения, новый рассказ оставляет нас без злодея, без спасителя и без настоящей победы. Это история, которой не хватает веса — потому что спасаться больше не от чего.
Почему этот момент важен
И все же, в глубине души, мы знаем, что нам нужно спасение. Вот почему истории спасения сохраняются на протяжении веков — они резонируют с чем-то глубоко присущим нам. Евангелие объясняет эту боль. Мы пали. Мы сломлены. Мы не герои нашей истории. Но есть Герой, и Он пришел не для того, чтобы вдохновлять нас, а чтобы нас спасти.
В Послании к Римлянам 5:6 говорится: «Ибо Христос, когда еще мы были немощны, в определенное время умер за нечестивых». Иисус пришел не для того, чтобы утвердить нашу силу, а для того, чтобы нести нашу слабость. Он не просто пробудил нас — Он пожертвовал Своей жизнью, чтобы воскресить нас из смерти.
Евангелие — это окончательная история спасения. Бог создал нас, но мы восстали против Него. Грех разрушил всё — наш мир, наши сердца, нашу надежду. Однако Иисус пришел, чтобы сделать то, чего мы не смогли сделать. Он прожил совершенную жизнь, которую мы не смогли прожить, умер смертью, которую мы заслужили, и воскрес, чтобы предложить нам новую жизнь. Вот что делает Евангелие хорошей новостью: не то, что мы находим в себе силу, а то, что Он пришел, чтобы спасти нас, когда у нас этой силы не было.
Мы не ждем, что Дисней станет нашим учителем богословия. Однако мы должны быть достаточно мудры, чтобы замечать, когда культурные повествования отходят от истины. Более того, мы должны быть достаточно смелыми, чтобы высказываться, когда это происходит.
Лучшая история все еще актуальна
Этот момент выходит за рамки «Белоснежки»; он охватывает все повествования, которые разделяет наша культура, и каждую историю, которую Церковь должна продолжать рассказывать в ответ.
Как пастор и отец, я должен был столкнуться с иллюзией контроля в глубоко личных отношениях. Много лет назад, когда моей старшей дочери было три года, она внезапно перестала дышать из-за сложных фебрильных судорог. Я помню, как держал ее безжизненное тело на полу в нашем доме, чувствуя себя совершенно бессильным, — пытался оживить её, когда её лицо посинело. Казалось, ничего из того, что я делал, не помогало. Я молился, паниковал и умолял Бога вмешаться. В тот ужасный момент я понял то, что никогда не забуду: она не была моей, чтобы это мне нужно было её спасать. Она была Божьей ещё до того, как стала моей.
Этот момент выжег истину в моей душе: мы не спасатели. Мы те, кто нуждается в спасении — и наши дети тоже. Каким бы пугающим ни был тот день, он сформировал мое восприятие Бога, мое понимание любви и мое понимание зависимости. Я никогда не верил так глубоко, что самодостаточность — это иллюзия, и что настоящая надежда начинается в тот миг, когда мы отпускаем её.
Родители-христиане, пасторы и лидеры имеют возможность прояснить послание — не для того, чтобы бушевать против современной культуры или бойкотировать фильмы, — а чтобы напомнить окружающим, что спасение не означает слабость, а зависимость не равносильна поражению. В культуре, одержимой самопомощью, мы должны провозглашать Евангелие благодати. В мире, который настаивает на том, что мы самодостаточны, мы должны с любовью делиться истиной: нас самих недостаточно — но достаточно Иисуса.
Евангелие подчеркивает необходимость доверять Тому, Кто пришел за вами, а не искать силу внутри себя.
Старая «Белоснежка» шептала о грехе, спасении и искуплении, в то время как новая её версия представляет самодостаточность, самопознание и самоспасение. И только одна из этих историй ведет к подлинной надежде.
В самодостаточном мире истина остается неизменной: мы не можем спасти себя сами.
Евангелие говорит, что мы и не должны этого делать.
Это та история, которую стоит рассказывать снова и снова.
Автор — Стивен Катчинс / christianpost.com
Перевод — Алекс Фишман для ieshua.org
Последнее: 3.12. Спасибо!
