Недавно я понял, что же меня всегда так беспокоило в том парне из 5 главы 1 Послания Павла Коринфянам.
Почему коринфяне гордились тем, что он спал со своей мачехой?
Если вы когда-либо приходили в недоумение, читая 1 Коринфянам 5, не смущайтесь – вы не одиноки. Павел гневается на коринфян за то, что они терпят мужчину “имеющего жену отца своего” (ст. 1), более того – гордятся этим. В своём большинстве богословы считают, что коринфяне неверно поняли учение Павла о благодати и свободе от закона, решив, что “всё позволительно” упразднило моральные границы. Однако такое объяснение меня никогда не устраивало.
Но недавно, общаясь онлайн, я узнал о другой возможной причине произошедшего, выглядящей гораздо более логично. И я обнаружил, что она убедительно подкрепляется историческими и научными данными.
Римский порядок “Dominus”
В культуре древнего Рима отец – paterfamilias – был абсолютным главой семьи. Его юридическая власть, именуемая patria potestas, распространялась на всех членов его domus (“дома”): жену, взрослых сыновей, дочерей, невесток, рабов и иждивенцев. Взрослые сыновья не владели ничем до самой смерти отца или до момента лишения его власти судом.
Даже жизни домочадцев были во власти отца, именуемого dominus (господин или хозяин). Эта иерархия была основой не только семейной жизни, но и самой Римской империи. Императоров провозглашали pater patriae – “отец отечества”.
Такой порядок размывал моральные нормы. Римское право позволяло господину использовать рабов и наложниц в сексуальных целях, и, хотя посягательство на жену сына осуждалось, возможности правовой защиты даже в этом случае были минимальны. Власть была абсолютной. Насилие процветало.
Что происходило в Коринфе?
Контекст Рима объясняет, почему коринфяне могли счесть поведение этого мужчины не постыдным, а, наоборот, отважным. Вместо того чтобы пребывать в свободе в Мессии, он силой восстаёт против своего отца – предпринимает своего рода социальный переворот.
Представьте себе богатую, влиятельную семью. Возможно, отец был суровым и властным – из тех, кто отказывался предоставить сыну независимость, а может быть, даже совершал сексуальное насилие над своими детьми или невестками. Только вообразите, на что могут быть способны люди в обществе, где являются законными те ужасные преступления, за которые у нас бросают в тюрьму и вносят в реестр сексуальных преступников. Посягательство сына на жену отца стало бы шокирующим способом объявить себя новым хозяином дома.
В римском обществе:
- Мужчины женились поздно, часто в возрасте за тридцать и старше.
- Женщины выходили замуж совсем юными, часто в подростковом возрасте.
- Повторные браки были обычным явлением, особенно среди вдовцов.
Таким образом, мачеха, вероятно, была ровесницей сына, а не отца. Его отношения с ней скорее символизировали доминирование, чем страсть, были декларацией обладания и власти.
В Писании мы видим примеры подобных претензий на власть как актов мятежа:
- Авессалом вошел к наложницам Давида, своего отца, пред глазами всего Израиля (2 Царств 16:21–22).
- Рувим переспал с Валлой, наложницей своего отца, служанкой Рахили, потеряв право первородства (Бытие 35:22; 1 Пар. 5:1–2). Это произошло после смерти Рахили, что следует рассматривать как акт неповиновения отцу и защиты своей матери – Лии, менее любимой Иаковом.
- Адония, брат Соломона, потребовал Ависагу, кормилицу своего отца (и, следовательно, часть гарема Давида). Соломон, увидев в этом попытку захватить трон (3 Царств 2:13-25), приказал казнить Адонию.
И парень из Коринфа, видимо, пошёл по этому же пути жажды власти и гордости.
Назад к Торе
Тора же ясно говорит: “Наготы жены отца твоего не открывай: это нагота отца твоего” (Левит 18:8).
Павел следует морали Моисея, а не языческим принципам или римским законам. Однако даже языческий Рим осуждал такое поведение. Павел говорит, что такого греха “не слышно даже у язычников” (1 Коринфянам 5:1).
В 18 г. до н.э. император Август издал закон о прелюбодеянии “Lex Julia de adulteriis coercendis”, призванный восстановить добродетель жизни империи. Этот закон прямо запрещал отношения с мачехой и карал такие действия как инцест.
Так что гнев Павла нисколько не чрезмерен. Этот мужчина нарушил и Тору, и римский закон. Даже если коринфяне приветствовали его неповиновение деспотичному отцу, его поступок нарушил как Божии, так и гражданские установления.
Павел предупреждает, что сексуальный грех распространяется подобно закваске: “Малая закваска квасит всё тесто” (1 Коринфянам 5:6). В следующей главе он называет блуд грехом “против собственного тела”, поскольку тело верующего принадлежит Мессии и является храмом Божиим:
“Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои? Ибо вы куплены дорогою ценою. Посему прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которые суть Божии” (1 Коринфянам 6:19–20).
Краткое резюме, прежде чем мы закончим:
- Система paterfamilias превратила домохозяйства в репрессивные структуры и узаконила эксплуатацию.
- Акты сексуального доминирования, такие как взятие наложницы отца, служили политическими символами узурпации власти как в древнееврейском, так и в греко-римском обществе.
- Мужчина из Коринфа, скорее всего, утверждал свое социальное превосходство, а не просто шёл на поводу своей похоти.
- В римском обществе такие отношения считались возмутительными, так как прежде всего нарушали семейную иерархию, а не из-за их моральной порочности, хотя они и были незаконными согласно моральным реформам Августа 18 г. до н. э.
- Гнев же Павла и его осуждение коринфян обусловлены еврейской этикой святости, а не римскими представлениями об иерархии. Он счёл этот поступок осквернением мессианской общины.
Ответ Павла
Повеление Павла “предать такого сатане” было духовным и социальным приговором. В культуре, превозносящей социальный статус, это было публичным бесчестием. Человек, пытавшийся стать главой дома, символически низлагался.
Для Павла церковь была отражением не римской иерархии, а Царства Божиего. В Риме царила власть и превозносились привилегии, в теле Мессии царили святость и смирение. Но мирской образ мышления проник даже в древний Израиль, где ученики-евреи, избранные Отцом для распространения Евангелия, три года спорили о том, кто же из них главнее, пренебрегая словами Иисуса о том, что значит быть слугой, и Его личным примером в делах служения, таких как, например, омовение ног.
Истинный урок
Скандал в Коринфе был связан не только с сексуальной безнравственностью, но с жаждой власти, гордыней и тщеславием. Грех этого мужчины отражал высокомерие Авессалома и амбиции римской элиты.
Павел, воспитанный в Торе и преображённый благодатью, понимал, что кроется за фасадом. То, что казалось отвагой, было бунтом. То, что казалось свободой, было безнравственностью.
Коринфянин пытался стать новым dominus в доме своего отца. Но Павел напомнил церкви, что существует только один истинный Господь, чья власть осуществляется не в гордости или превосходстве, а через покаяние и смирение.
В современных церквях порой устанавливается порядок, схожий с римским “Dominus” и его последствиями: пастор-авторитет и его молодой коллега, восстающий против его власти. И ни один из этих лидеров не является здоровым.
Много лет назад я, со многими другими людьми, оказался втянут в громкое противостояние в одной из церквей. Подобно произошедшему в Коринфе, против её авторитарного лидера восстал молодой, харизматичный, полный энергии революционер. И, как в Коринфской церкви, эти события привели всех в замешательство.
И так же, как тогда Коринфяне поддерживали парня, бросившего вызов своему отцу, многие в нашей ситуации встали на сторону молодого бунтаря. В то же время, власть пастора была практически абсолютной, что, возможно, соответствовало римской модели, но никак не новозаветной, согласно которой существует разделенная власть, в смирении.
Когда личная репутация становится важнее истины, а преданность человеку перевешивает преданность Богу, процветает коррупция. Именно это Павел увидел в Коринфе – в обществе, которое ценило власть и социальный статус выше, чем святость. И именно этому мы должны противостоять в наше время.
Как в древности, так и сейчас лидеры познаются не величиной власти, а тем, как они её используют. Защищают ли они слабых или покровительствуют сильным? Стремятся ли они к истине или к контролю?
Негодование Павла актуально и сегодня – не из-за скандала, произошедшего по вине одного человека в Коринфе, а потому, что каждое поколение сталкивается с одним и тем же искушением: ценить влияние выше целостности.
В конечном итоге, ответ Павла был призывом не к наказанию, а к искуплению. Он стремился не уничтожить согрешившего, но очистить общество, чтобы произошло восстановление. Суть святости – не в унижении, а в исцелении.
Автор — Рон Кантор / roncantor.com
Перевод — Дмитрий Василевский для ieshua.org
Последнее: 3.12. Спасибо!
