В последние девять лет сектор Газа ассоциируется лишь с ракетными обстрелами и террором, исходящим из этого анклава, управляемого ХАМАСом. Уже трудно представить себе, что до выселения 2005 года на территории сектора существовали два десятка еврейских поселков, успешно выращивавших сельскохозяйственную продукцию и получавших десятки миллионов долларов прибыли.
Город Газу евреи окончательно покинули в 1929 году, после очередного учиненного арабами погрома. С годами была даже утрачена информация о том, где располагался еврейский квартал. Существуют исторические свидетельства, что в мамлюкский и османский периоды евреи жили на холме, на котором сейчас находится самый центр города.
Посреди сегодняшней Газы, в сердце квартала Зейтун, расположенного на вершине холма, стоит церковь, построенная в первой половине XIX века. Есть предположение, что она расположена на месте древней синагоги. В конце XIX века эта версия получила подтверждение, когда в подвалах церкви были обнаружены каменные плиты с надписями на иврите и изображениями характерных еврейских символов — меноры, шофара и лулава.
После Шестидневной войны настоятель церкви Йохана Намери собрал все оставшиеся от древней синагоги камни, намереваясь передать их израильским властям. Вскоре после этого Йохана открыто выступил против действий террористов ФАТХа, за что жестоко поплатился: неизвестные в масках ворвались в церковь и убили его. Так не осталось никого, кто мог бы присмотреть за находками и уж тем более показать место, где они были обнаружены.
Лишь один артефакт, напоминающий о долгой еврейской истории города, сохранился до наших дней в целости. Удивительная судьба этого камня заслуживает отдельного рассказа.
***
Цви Гиршфельд родился в Риге, детство провел в Эрец Исраэль, а отрочество в Британии — у деда, бывшего главного раввина Великого княжества Финляндского, а позже руководителя знаменитой лондонской общины «Хранители веры». В Лондоне Цви и наткнулся на заметку из старого журнала, захватившую его юношеское сознание.
В 1883 году Йехиэль Бриль, редактор ивритского журнала «Леванон», посетил еврейскую общину Газы, лишь за год до того вновь восстановленную после погрома.
«Блуждая по улицам города, я забрел в квартал, называемый «Харт-эль-Яуд» [«еврейский квартал» по-арабски]. У входов в жилища видел я выемки, оставшиеся от мезуз, прежде находившихся там. Был я и на месте, где раньше стояла синагога, а теперь христианские монахи строят там себе дом-убежище. Среди камней, найденных и собранных строителями для установки фундамента, лежала мраморная колонна с высеченной на ней надписью такого содержания: “Ангел, избавляющий меня от всякого зла, удостоит меня и восхождением в Иерусалим”».
Многократно перечитывая коротенькую заметку, юный Цви мечтал, как однажды приедет в город, где богатырь Шимшон некогда обрушил своды языческого храма на головы врагов, и разыщет колонну с древней надписью.
В первый год XX века девятнадцатилетний Гиршфельд вернулся в Землю Израиля и после женитьбы обосновался в Ришон ле-Ционе. Цви был целиком поглощен идеей развития еврейских хозяйств в Эрец Исраэль. Поэтому в 1913 году он с энтузиазмом откликнулся на авантюрное предложение главы исполнительного отдела Всемирной сионистской организации Артура Руппина стать управляющим на новой ферме, расположенной далеко за пределами тогдашнего ареала еврейского расселения — в диком Негеве.
Собственно, никакой фермы еще и не было. Огромный участок земли у арабского феодала приобрело московское еврейское общество «Шээрит Исраэль» («Остаток Израиля»), которое возглавлял Ефим (Йехиэль) Членов. Земля была куплена для создания хозяйства, куда должны были в будущем переселиться колонисты из Москвы. Расположенное более чем на 40 километров к югу от самого южного в те времена еврейского поселения Гедера, оно требовало немедленного заселения, прежде чем было бы захвачено кочующими в окрестностях бедуинскими кланами.
Гиршфельд с воодушевлением взялся за дело и даже придумал, воспользовавшись цитатой из пророка Хошеа, для поселка название — «Рухама» («Помилованная»), символизирующее прощение Б-гом своего народа, возвращающегося после изгнания домой.
Рухама стала пионером еврейского заселения юга страны. Поддерживать хозяйство было непросто: уже через год после создания поселения началась Первая мировая война, и финансовая помощь из Москвы в подконтрольные Османской империи земли поступать перестала: Турция и Россия оказались по разные стороны линии фронта.
Чтобы спасти проект, Цви заложил собственную усадьбу в Ришон ле-Ционе. Разрываясь между обучением полных энтузиазма, но ничего не смыслящих в сельском хозяйстве колонистов, борьбой с бедуинами, стремящимися поживиться за счет евреев, и улаживанием проблем с властями (сначала падкими до бакшиша турецкими, а затем спесиво-презрительными британскими), Гиршфельд вспомнил о своей детской мечте. Мысль о колонне из Газы с пророческой надписью, будто предсказывающей возрождение страны, вновь захватила его. Он поехал в Газу и, отыскав церковь, предложил монахам продать колонну. К его удивлению, те отказали. Поначалу Гиршфельд решил, что монахи попросту набивают цену, и сделал более чем щедрое предложение, но вновь получил отказ.
Цви не сдавался и даже убедил британского консула, считавшегося покровителем христиан Газы, выступить в роли посредника. С письмом консула он вновь примчался в Газу. Внимательно прочитав просьбу дипломата, монах посмотрел на Цви и покачал головой: «Мы не можем продать этот камень. Окрестные жители верят в его чудодейственную силу и приходят сюда, чтобы приложить к нему свои раны, считая, что так они затянутся быстрее».
И тут Цви осенило. Он сообразил, что ему надо делать. «Продайте мне колонну, и я, вместе с деньгами, дам вам для лечения ран кое-что получше», — пообещал он. На следующий день Цви, познакомившийся еще в Лондоне с европейскими медицинскими теориями о борьбе с бактериальным заражением, вернулся в Газу с мешком хлорной извести. Научив монахов готовить дезинфицирующий раствор и заплатив бешеные деньги — 2 лиры (около 250 долларов в современных ценах) — он, наконец, успешно завершил сделку и привез драгоценную колонну домой.
Однако вскоре после этого измотанное непрерывными стрессами и заботами здоровье подвело 36-летнего Цви. Он заболел тифом и умер. Отсидев шиву, семья выгравировала на колонне надпись в память о покойном и установила ее на могиле. Там, на кладбище Ришон ле-Циона, колонна и стоит до сих пор, напоминая и о долгой истории евреев Газы, и о пионере, посвятившем свою недолгую жизнь еврейскому заселению Эрец Исраэль.
Александр Непомнящий
Последнее: 26.07. Спасибо!
