Предполагайте лучшее о других: несгибаемая любовь в эпоху подозрительности

Я не замечал греха, пока не увидел, как он отражается на моей жене. Она, прежде живая, по-детски непосредственная и излучающая свет, теперь шутила не так спонтанно и смеялась не так непринуждённо. Она стала более тихой, менее энергичной, менее похожей на себя. Моя прекрасная лилия поникла передо мной.

Я, как и любой другой муж, захотел помочь. «Что вызвало такие перемены?» – поинтересовался я однажды, и вскоре откопал причину, которой не ожидал: себя. Именно мой повсеместный цинизм по отношению к людям, подобно сорнякам на лужайке, не остался только моим достоянием. Мою подозрительность начала перенимать и она.

Я знаю не понаслышке, что цинизм и подозрительность, проникая в разум, заставляют нас предавать самих себя и делают нас опасными для семьи и токсичными для церкви. Подозрения могут заставить нас нанести удар самым близким людям. В них содержится самосбывающееся пророчество: чем мы подозрительнее, тем больше поводов находим для подозрений; чем больше мы сомневаемся, тем больше находим поводов для сомнений. Так что каждый скрип половицы говорит нам о проникновении вора.

Плохие мысли о ближних или о тех, кого мы любим, несправедливы и зачастую необоснованны, и уследить за ними не так уж просто. Однако если непостижимым образом Бог простил наши грехи, — а Он это сделал во Христе, — значит, мы свободны для того, чтобы отложить свои смутные подозрения и пассивное недоверие и предполагать лучшее о других.

Любовь в эпоху подозрительности

Естественная склонность ко греху искушает нас, падших мужчин и женщин, сказать в духе короля Лира: «я не так перед другими грешен, как другие — передо мной». Учить нас этому не нужно – мы и так с лёгкостью видим большую часть своих проблем «вовне» — в других людях. Больше всего беспокойства мне доставляет их грех против меня, а не мой – против святого Бога. И, будучи сосредоточены на этом, мы спешим сказать, и не торопимся выслушать, спешим вычеркнуть, и не торопимся потерпеть, спешим отнестись с подозрением, и не торопимся простить.

Но сопоставьте этот дух с духом любви, духом Христа, духом христианина:

«Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит» (1 Кор. 13:4-7).

Дух нынешнего века предполагает худшее, услышав непонятное замечание своего ближнего. Дух же христианина в разумных пределах предполагает лучшее, истолковывая слова ближнего так, как бы ему хотелось, чтобы истолковали его собственные.

Дух плоти обижается на члена церкви и распускает о нём сплетни или пишет пассивно-агрессивные комментарии в интернете. Дух христианина проверяет, нет ли бревна в его собственном глазу (Мф. 7:3-5), памятуя о том, что он «больше грешен перед другими, чем другие перед ним». Проявляя милосердие, он судит лишь о том, что может ясно понять, а затем подходит к человеку и, как брат, обсуждает всё непосредственно с ним (Мф. 18:15).

Вместо того чтобы завидовать чьему-то влиянию или богатству, вместо того чтобы гордиться или бесчинствовать, вместо того чтобы мужья самовластно настаивали на своём, а жёны раздражались и были злопамятны, христианская любовь наделена властью и средствами, чтобы по-другому поступать в семье, в церкви и в мире. Когда подозрение давится от хохота, а недоверие разрушает дружбу, народ Божий должен сиять в этом циничном мире, всё покрывая, всего надеясь, всему веря (1 Кор. 13:7).

Это сообщество любви, милости и снисхождения растёт медленно, но уверенно. Хоть оно и несовершенно, и в пути ему приходится возвращаться и идти в обход, оно всё же реально и всё возрастает. Это наследие людей, в которых обитает Божий Дух, и оно делает нас свидетелями для мира, наблюдающего за нами и пытающегося нас уловить: «по тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин. 13:35).

Свободны предполагать лучшее

Так что же они видят? Видят ли они семьи, подчинённые Христову принципу любви и прощения; каналы соцсетей, на удивление свободные от поспешных суждений; несовершенные сообщества, исполненные надежды и доброты; церкви, носящие бремена друг друга, и не медлящие усомниться в виновности собратьев, за которых умер Христос. Или они видят всё те же разделение, недоверие, разобщённость?

«Лучше сто раз быть обманутым, — заявляет своим студентам Чарльз Сперджен, — чем постоянно жить, подозревая в обмане других» («Лекции моим студентам»).

Не поражает ли вас эта истина? Лучше не заметить предположительно обидное слово в её имейле, возможное оскорбление в его действиях, возможную пренебрежительность в этом тексте или том твите. Чаще всего будет лучше проигнорировать возможные проявления расизма, возможные проявления сексизма, возможные проявления чёрствости, грубости и греха – даже там, где всё это в самом деле было. Когда грех очевиден, дело может обстоять по-другому, но ведь подозрительность заставляет нас противостоять возможным грехам с такой же убеждённостью и твёрдостью, как если бы они были явны.

Во Христе мы и вправду свободны надеяться на лучшее, предполагать лучшее о намерениях других и оставлять их тайные грехи на усмотрение их Создателя. Это любовь, покрывающая множество грехов – реальных или воображаемых; в этом слава благочестивого человека, не обращающего внимания на оскорбления: «благоразумие делает человека медленным на гнев, и слава для него — быть снисходительным к проступкам» (Прит. 19:11).

Дети дня

Мы, христиане, были куплены дорогой ценой; Мы больше не принадлежим себе, но живём для Христа. Сперджен указывает на это своим студентам как на противоядие:

«Братья, избегайте этого порока [подозрительности, вошедшей в привычку], забыв о своём самолюбии. Не придавайте большого значения тому, что о вас думают или говорят, а пекитесь только об их любви к вашему Господу» (там же).

Негоже человеку, живущему по-христиански, задаваться вопросами о том, как ко мне относятся, какие мне предоставляют возможности, как меня понимают, как на меня смотрят и какое обо мне складывается представление. Нельзя сказать, что вопрос о том, как ко мне относятся, совсем неважен, но теперь он уже не значит так много. Что они говорят о нас за нашей спиной, как они относятся к нам в потаённых комнатах своего разума, нравимся ли мы им, или что в действительности имел в виду такой-то – всё это слишком приземлённо, чтобы занимать живущего возрождённой жизнью.

Люди с большим самомнением (и следовательно, самим себе порабощённые) иссушают окружающие их прекрасные цветы, но Христос поднимает поникшие лилии и учит нас всего надеяться, особенно когда речь идёт о других верующих. Когда мы любим Бога всем своим естеством и ближних – как самих себя, это наполняет солнечным светом и благословением наши отношения, даёт нашей душе свежую пищу и питьё, и приносит покорность и славу имени Христа.

Относитесь ли вы к другим с подозрительностью? Все мы слишком долго «жили в злобе и зависти, были гнусны, ненавидели друг друга» (Тит. 3:3). Христос предлагает нам выйти из сумрака подозрительности и жить под солнцем, как дети дня, всё покрывая, всему веря, всего надеясь, всё перенося (1 Кор. 13:7). Это воздух свыше, — воздух, который поможет нам оставаться в здравии и единстве в нынешнем развращённом и подозрительном веке.

Автор — Грег Морзе / © 2021 Desiring God Foundation. Website: desiringGod.org
Перевод — Ольга Крикун для ieshua.org