Давид поет с юности. Пастуху это приличествовало. Но и став царем, он не прекращает обращаться к Богу с песнями.
Ведь все, что случается в жизни Давида – это от Бога. В песнях он осмысливает свою жизнь как дар Божий, проповедует об этом, кается, благодарит.
Он не «сделал себя сам». Он сам видит свою жизнь как чудо Божье, чудо Божьей милости и щедрости.
Жизнь Давида мало чем отличалась от жизни других, обычных, маленьких людей. Он не видел, не мог видеть большего масштаба. И даже когда он прославился и преуспел, он тоже мог стать обычным, хотя и знатным, грешником. Человек склонен попадать в ямы и западни, падать и тонуть.
Интересно, что Синодальный перевод говорит о беде как тесноте, как месте или стихии, откуда не вырваться:
«Объяли меня волны смерти, и потоки беззакония устрашили меня; цепи ада облегли меня, и сети смерти опутали меня. Но в тесноте моей я призвал Господа» (2 Царств 22:5-7).
Беда – это теснота, из которой нет выхода, в которой ты зажат, в которую пойман.
Но Бог может «потрясти, всколебать» весь порядок этого падшего мира, в котором мы ограничены и пойманы. Он сходит с высоты небес, «обнажает основания вселенной» и освобождает нас:
«Простер Он руку с высоты, и взял меня, и извлек меня из вод многих… И вывел меня на пространное место, избавил меня» (22:17,20).
Лишь Бог может вывести нас на простор, где легко дышится и откуда все правильно видится. Чем ближе мы к Богу, тем охотнее и легче расстаемся с привычными, но тесными местами. Не привязываясь, не прячась, не теряясь. Выходя, освобождаясь, вырастая, поднимаясь, открываясь.
Нас не поймает ни провинция, ни столица; ни бедность, ни богатство; ни зависимость, ни власть. Бог – это бесконечный простор свободы.
Никаких измерений, никаких ограничений широты-долготы-высоты-глубины. Только в этой Божьей бесконечности мы можем найти себя, свое место, свое счастье.
Все остальное будет тесным.
Михаил Черенков / cherenkoff.blogspot.com
Последнее: 26.07. Спасибо!
