На пасторском ретрите мы пообщались с Александром Дехтяренко, епископом Центра Объединения Христианских Евангельских Церквей Украины, пастором церкви «Завет Иисуса Христа», г. Житомир. Поговорили о вызовах и опасностях в жизни украинских христиан сегодня, о духовных уроках за три года войны, а также о том, что всех нас ждёт дальше.
– Пастор Александр, в Украине уже почти три года идет война, и это серьезное испытание как для народа Украины в целом, так и, конечно, для христиан. Какие вы сегодня видите вызовы, стоящие перед верующими в Украине?
– Ну, первое, это то, что, можно сказать, неожиданно стало понятно, что не все такие уж верующие. Не у всех была вера, не все смогли выдержать эти трудности, — и это понятно, ведь и стресс, и всякие другие переживания, — но, в общем, те, которые думали о себе, что они будут сильнее, на самом деле сильнее не оказались.
Один из серьезных вызовов, с моей точки зрения, это эмиграция. Очень много людей выехало за границу — по разным причинам, конечно, и до конца не все их можно объяснить, но это был серьезный вызов. Например, у нас церковь наполовину уменьшилась — в основном уехало поколение «тридцать плюс», с детьми. А это очень важная часть церкви, целый пласт активных людей. Разумеется, это не трагедия, ведь эти братья и сестры и вне Украины находят возможность служить, но в данном случае церковь получила этот вызов. А что же дальше делать? Уехали ведь подчас и лидеры, и не просто всё это было. Неожиданно. Никто к этому готов не был. И вообще вопрос — на сколько к подобному можно приготовиться? Это как в случае с Иерусалимской церковью — раз, и всё, все побежали... но мы помним, что Бог обратил это во благо — они начали миссионерскую деятельность в Антиохии и других местах. Бог знает, как обновлять Свою Церковь, как ее очищать, как давать ей новые сили, новых лидеров, новую кровь вливать в неё, скажем так.
Если же говорить о вызовах, которые не связаны с войной, могу отметить следующее. Наше евангельское движение, харизматическое движение, и вообще пробуждение, которое активно началось в начале девяностых, — с чем оно столкнулось? Тридцать лет прошло, чуть больше. Мы стали старше, мы приобрели опыт... но, как бы ни было прискорбно это говорить, опыт — вроде хорошая штука, но он в итоге стал для нас определенной причиной застоя.
Когда я приобрел опыт, у меня нет уже такого благоговения, ревности искать, просить Его: «Господи! Я не знаю, куда идти и что делать! Господи!» Теперь я уже знаю — включил всё, поехал, а есть там Святой Дух, или нет Его... мы и без Него проведем собрание! Мы можем хлопать, танцевать — и всё без Него. И песни петь можем, всё можем, понимаете? Я и лекцию могу прочитать, и никто не поймет, что там Святого Духа нет! Вот какая штукенция...
Это то, что не так давно Бог мне сказал: «Сынок, это сейчас идёт борьба за честность...» Фарисеи вот, вроде, хорошие ребята, всё ж вроде правильно... Ну, извините, имели они всех в виду, они уже такие хорошие, что им уже и Бог не надо — и не заметили Его.
Поэтому сегодня, как это было и во всех церквях и всех деноминациях, которые поднимались на определенные вершины и говорили: «Это наша субкультура, её трогать нельзя!» А Дух Святой — уже всё... потому что это наша культура того, как одеваться, как танцевать, как петь, как проповедовать... И вот где трагедия — дальше роста нет, потому что нет зависимости от Господа, нет слышания того голоса Пастыря, за которым тебе нужно идти на более лучшие, злачные пажити.
Они тут уже грызут, выедают друг друга, и при этом важно отметить, что они дерутся не за то, чтобы спасать мир, а за власть — за политическую, церковную власть... Это, конечно, во все времена было, просто мы к этому уже добрались — и вот задача сейчас: справиться, быть честным человеком, по-настоящему нуждаться в Боге, а не просто прикидываться, что «я Его ищу» — вот это борьба.
Я скажу так: я и сам в этом вроде как преуспел, и в то же время вроде как и не преуспел. Потому что каждый раз ты думаешь: «Господи... лучше опыт включил бы, не морочил бы голову, и сделал бы так, как это вчера ты делал... а Ты, Господи, разбирайся, хочешь, принимай, так сказать, мою жертву, а хочешь — не принимай... потому что я не хочу напрягаться». Это реальность.
Поэтому мой опыт — он же классный с одной стороны, ведь мы приобретаем чувства, навыком приученные к различению добра и зла... но вместе с тем это и конец роста, потому что Бог сегодня здесь, но это не значит, что Он будет там завтра. Все ведь на эти грабли наступают. И я сам не исключение. Думаю, что многие служители как заведённые, как по проверенной программе могут всё делать — но нет этого благоговения и страха Божия. Как сказано в Библии: «Какие вы Мне приносите жертвы? Хромые, слепые... Вы просто играете эту роль — так что лучше закройте двери храма, потушите этот огонь...» Мы в ответ: ну, это Малахия говорит для Ветхого Завета... А в Новом что? Мы сегодня видим такое, чего не видели тогда еще...
Это вот к слову о том, какие вызовы сегодня стоят перед Церковью, выживет или нет — или она просто станет религиозно-фарисейской... ведь мы наблюдаем определенные движения, которые сегодня уже мертвые. Я не хочу их называть, но за границей это и так очень хорошо видно, там уже Христос не главный, там вот такие формы — смотришь и думаешь: Боже... а они протестанты, и они когда-то были великими миссионерами, у них и пробуждение было...
Поэтому вот такой вызов сегодня. Это борьба, борьба за честность. Быть честным не просто. Как Павел писал Тимофею: «Вникай в себя» — и не просто самокопанием занимайся, а учи! — «Занимайся этим постоянно, спасёшь себя и слушающих тебя». Вот как! В другом месте сказано: «Испытывайте самих себя, в вере ли вы; исследуйте себя». Наше задание — не заниматься самокопанием, но испытывать, исследовать через Писание, соответствуешь ли ты тому, что там написано. Вот таким образом спасёшься. А не мы играем роль и говорим другим о том, что они спасаются. Это я спасаюсь!Я, в первую очередь, должен сам быть спасённым, чтобы другим говорить об этом. И это проблема, когда человек всё говорит кому-то, рассказывает кому-то, а сам в себя не смотрит.
Да, помазание работает, и ты можешь что-то делать, но помните, как Господь сказал: «Я вас не знал». Как не знал? Мы же проповедовали, бесов изгоняли, пророчествовали. В чём проблема? Они были рождённые свыше, получили дары, как тот блудный сын — он же дары получил, но он же, взяв эти дары, не научился вместе с папой, в доме папы, он не был натренирован в почтении и уважении к папе. И вот он тут, на территории папы, пользуется вот этими дарами. Он взял и погнал: «Я могу изгонять бесов!..» — и всё, и в итоге такие чудеса, как у тех семь сыновей Скевы: «Всё! Мы порвём всех!» Только в итоге кто кого порвал?
А старший сын — другая крайность. Он вроде получил дары, но думает: «Не, я отработаю, я заработаю...» И вот получается другая крайность — законничество. Уже вроде и Бог-папа не надо: «Я так сделаю... я уже столько... я не изменил, я верный, я такой честный. Я ж, смотрите, какой! А он кто?!» И вот поднимаются эти знатоки закона, и уже судят других, что эти не работают, а те не такие...
Поэтому вот две крайности. А наши где-то там посередине — попробуй угадай и выживи. То в одну крайность, то в другую. Этот погнал уже! Всё, папа тебе не надо, апостол тебе не надо, пророки — это всё закончилось уже... Никакой тебе пастор не надо, ты уже сам всё... Погнал, короче. Только потом уже — «похоронный марш» и падение сильное. Или вот законник: он долго жил, его сразу не заметишь. Старший сынок долго жил...
В общем, я говорю сейчас о том, что не сильно заметно. О том, что в сердце, в характере. Это внутренняя жизнь, которая проявится внешним — домашняя группа, служение, прославление. Это человек, у которого это из сердца выходит, и это будет честно. А подделка — это будет игра, вид благочестия, а силы нет. В этом и заключается борьба. Внешне мы можем создать видимость движения, но тут ведь вопрос — это же Он рождает, это же Он реагирует, это же Он спасает. А будет ли Он это делать, видя твое лицемерие?
– Представим, что сейчас эти строки читает человек, который понимает, что это напрямую относится именно к его жизни. Что бы вы ему могли посоветовать? Как ему быть и что делать?
– Очень простой ответ — проводите время с Богом. Конечно, мы даже из этого можем сделать религию. «Ну, у меня 15 минут, Господи — поговорим, и я пошел...» Помню, когда-то и молитва «Отче наш» для меня стала трагедией, и я сказал: «Нет, я не буду, Господи, ею молиться, потому что я на какой-то минуте понимаю, что я на самом деле не тут...»
Ты понимаешь, что когда ты был духовным ребенком, этого было достаточно. Но чем больше ты растешь и духовно взрослеешь, тем больше твоё общение с Богом отходит от формата «Папа, дай!» Я еще называю это «синдром пупка». Это когда ребенок уже чуток подрос и он бежит к папе: «Папа, дай!» При этом он видит, грубо говоря, пупок папы, или руку его, получает просимое и бежит дальше. Папа ему надо для того, чтобы папа ему что-то дал. Но по мере роста он же к лицу папы уже приходит, вот что такое «искать лица Его» — это взрослое поведение. Мы, общаясь с близкими и родными, на лицо ведь смотрим, а не на руку. Иначе это будет уже нечестно, «ты мне я тебе» — бартер...
Поэтому многие так и живут с синдромом нерастущего ребенка, «на уровне пупка»: «Дай, Господи, дай! Мне нужно!» Они заказывают у Бога, как в Макдональдсе — всё по-быстрому. И Папа должен все выполнять... конечно, Он не жмот, не жлоб, Он щедрый, и Он сам хочет давать. Но, понимаете, это же недоразвитость.
Это я всё к тому, чтобы духовно возрастать и с Богом время проводить. Когда ты уже взрослее, то не отделаешься пятью минутами. Когда я общаюсь со своими взрослыми старшими сыновьями, я не могу с ними разговаривать пять минут — это просто смешно. Они живут далеко, и мы когда созваниваемся, у нас никогда не получается разговор на полчаса даже. Час-два — это по-быстрому! Нам всегда есть о чем поговорить, и нам интересно. И это отличает взрослых от детей — нам не скучно общаться, нам интересно, мы вообще можем целый день проговорить.
Поэтому, мой вам совет — если вы проводите время с Богом, то проводите его по-честному. Найдите время, сознательно выделите его. И я никак вам не могу посоветовать духовный рост в формате фастфуда — когда я пришел, быстро всё получил и всё: у меня рост! Извините, но от фастфуда никто еще не вырос. Больной желудок получить — это да, можно. Но если вы хотите расти, значит, нужно правильную еду кушать, достаточную еду, хорошо пережевывать, быть внимательным. Если вы в ресторан приходите, вы там быстро еду не съедите. Вам ножичек и вилочку зачем дают? Режьте, пережевывайте, жуйте! Это еда для взрослых людей.
Я к чему это? Вы можете измерить ваш духовный возраст по тому, как вы с Господом общаетесь и насколько вам интересно. Поэтому для меня счастье, если я могу с Ним проводить время! Для меня это счастье, мне это интересно и это — приоритет. Я же с Ним вечность проведу, а не просто мне надо, чтобы Он что-то там порешал... Вечность! Что ты там в вечности будешь делать, когда ты вообще с Ним тут не проводил время? Может, где-то сзади, за забором, фотографии Его разглядывать :) я шучу.
Мой совет очень простой: проводите с Богом время, читайте Его Слово, общайтесь с Ним.
– Спасибо большое! И правда, всё просто! Скажите, а какой самый важный урок за последние пару лет вы вынесли? Может быть, Господь вам что-то особенное показал, дал какое-то понимание? Может, что-то переосмыслили, по-другому оценили?
– Да, было такое интересное у меня откровение, неожиданное даже. Я епископ. У меня есть ответственность. Много церквей. Десятки, десятки. Это очень немаленькая ответственность. Ну, и церковь наша немаленькая. И я вроде как привык уже к этому всему.
И вот, война. Конечно, я сразу начал молиться. У меня было определённое место для молитвы, возле ворот моего дома. Я их ещё смешно называю «святые ворота». Почти каждый день там молюсь, с 24 февраля 2022 года. Так в чём суть? Молюсь как-то и слышу, как Господь говорит: «А не для сего ли времени Я тебя позвал?» Я знаю, что это слова, обращенные к Есфири. И Он мне говорит: «А где, сынок, пролом?» И я вдруг понимаю, в принципе, что пролом именно там, где Он есть. И что только потому, что ты тут, Он на этом месте сделает чудо. И я вдруг понял, находясь там, — не важно, сколькие молились, сколькие боялись, сколькие убежали — мне было просто всё равно. Я вдруг увидел, что сейчас нужен не епископ, не пастор, и не важно, какие у тебя там ответственности. Нужен вот этот человек, который просто и честно будет стоять в этом проломе.
И места из Писания на эту тему всем известны. У пророка Иеремии сказано: «В Иерусалиме 100 тысяч живут. Но я никого не нашёл». Господи, как не нашёл? Это же все верующие люди. Чем они были заняты? Они чем-то были заняты... Потом, говорит, в Израиле, вон сколько миллионов. «Искал, никого не нашёл...»
Нормально... Все чем-то заняты. Это, оказывается, совсем не важно. «Важно сейчас вот это или то сделать!» Я вдруг понимаю, что нет сейчас более важного, чем Его воля — чтобы за этот народ ходатайствовать! И я был участником этого и до сих пор остаюсь. Считаю, что для меня это «номер один», главное!
И это ежедневное ходатайство, и слёзы были, и всё что хочешь. И я каждый раз до сего дня исполняюсь Святым Духом вот так. Всё просто. Ну разве можно 970 дней каждый день исполняться Духом? Извините меня, но вы мне расскажите, в какой школе этому учат? Научите меня это делать!
Берёшь псалом, и вот 4 часа до обеда, после обеда ещё 2 часа, вечером на молитвенном служении ещё 2 часа, домой прихожу — с женой ещё час. И вот так, 8-9 часов, каждый день. Извините, это не хвастовство. Я точно знаю, что так нельзя. Человек так не может. Но это реакция Бога на Его нужду. И если кто-то откликнется — «не для сего ли времени?»... «А я занят, и я ещё что-то делаю...» Понимаете, в чём суть? Вот уловить этот момент, где эта Есфирь, и где она там нужна, и где этот пролом. Вот это круто.
Безусловно, я ездил по служению в разные места и продолжаю это делать. Но вот это, я считаю, номер один. Просто номер один для меня.
– Пастор Александр, скажите, как вы чувствуете — что всех нас в Украине, в первую очередь верующих, ждёт?
– Есть море предположений о том, как всё должно быть, когда закончится война, и что будет... Я одно скажу — то, что мне Дух Святой сказал, и это меня успокаивает, как бы странно это ни выглядело: «Сынок, это один из лучших периодов в твоей жизни и в Церкви». Война?.. И вдруг до меня начало доходить — когда мы столько молились? Когда мы столько искали? Я даже сейчас думаю — Господи, мы молимся каждый день. Каждый день. Каждый день собрание, каждый день группа прославления, люди приходят. Я думаю — Боже мой, у нас такого никогда не было... Пенсакола отдыхает!
Я думаю, нас никто не бросит, мы сами. Как закончится это, мы же не сможем движение своими силами делать. Оно сейчас есть постоянно в присутствии Бога, постоянно помазание. Каждое собрание не искусственное, понимаете? Так Бог и говорит, что вот это и есть то, где была мобилизована настоящая церковь. И явно видно разницу между плевелами и пшеницей. Я о чём говорю? Что это такое вот ходатайство, такая посвящённость, такая духовная мобилизация честная, не искусственная.
Оно ж как бывает — когда гахнет, и потом уже типа молятся. А зачем после? Давайте до! Вот воздушная тревога — это призыв к мобилизационной молитве. Когда еще такое будет? Кто нас будет звать?
Как бы там ни было, сейчас время покаяния народа. Сейчас время сокрушения. Время для сокрушения президента, правительства, чтобы они увидели, как много гнили и коррупции вокруг. Прямо сейчас. Ведь когда всё хорошо, всё классно, все катаются как сыр в масле.
Вот где время покаяния. А чего Бог ждет? Покаяния! Спасения! А не преуспевания — «хай живут, олигархи хай процветают, и нам перепадет косточка...» Поэтому сейчас хорошее время.
Конечно, больно всегда — эти смерти, все эти страшные вещи... но, опять же, это допускается Богом. Почему? Потому что народ еще не кается, еще не смиряется, еще не видит. Они находят способы как закрыться, спрятать свою голову, как тот страус... Но для церкви это хорошее время, это действительно хорошее время. И я думаю, что я правильно услышал Бога, когда Он сказал, что «ты будешь вспоминать об этом времени, как об одном из самых лучших времен. И когда ты будешь говорить о пробуждении, так вот оно — пробуждение...»
Еще кое-что добавлю. Смотрите, какая интересная вещь. «Когда наступят эти времена», — как написано, — «глады, моры, войны... но не бойтесь и не ужасайтесь, ибо надлежит этому быть». И сказано: «бодрствуйте и молитесь» — то, что мы сейчас как раз делаем. Как там дальше, «чтобы удостоиться, чтобы это прошло мимо вас...» Как это, во время бури? Вот так вот, каким-то образом, находясь в этом ходатайстве, буря будет вокруг, а ты в середине. И вот, когда эти времена наступят, я так и сказал церкви: «Слушайте, лучше, чем украинская церковь, к этому не будет готов никто. Потому что мы уже в этом живем! Нам комфортно! Кругом ураганы... а мы такие крутые». Поэтому, вроде бури и ураганы, а мы не боимся и не ужасаемся.
И вот в последние времена, похоже что Церковь будет нормальной, она будет распознавать, где вот этот путинизм, а где вот эта пропаганда, а где вот то, что мы видим в Америке — и что-то они там не сильно распознают... и я думаю: Боже мой, мы же чётко видим, что черное, а что белое... Поэтому, времена последние, и мы к ним, наверное, будем более готовы.
Как пророк Аввакум говорит? «Конец всему, нет овец в загоне, урожая нет... А я буду славить Бога моего! Бога спасения!» Спасение тебе важнее, чем овцы, которых Он тебе дал? «Да, сынок. Понимаешь, оно важнее, чем то, что ты накопил. И то, что Он тебе дал — Он дал для того, чтобы ты тут попользовался, а не привязался к этому». И ты в итоге останешься с Ним один на один, без своей хаты, без своих регалий...
В хорошее время мы живём, слава Богу!
интервьюер — Алекс Фишман
Последнее: 26.07. Спасибо!
