Позвольте мне рассказать вам то, что основные СМИ не хотят признавать: в Голливуде набирает силу новое движение.
Нет, это не очередная супергеройская франшиза или надрывно-серьезная оскароносная лента о моральной двусмысленности. Я говорю о волне христианских режиссеров, которые не только рассказывают захватывающие истории — но и на самом деле достигают людей.
И хотите верьте, хотите нет… люди смотрят их фильмы.
Теперь, для контраста, давайте посмотрим, чего делать не следует. Пример А: последний пример от Disney — «Белоснежка».
Они потратили более 240 миллионов долларов, чтобы разобрать любимую классику и реконструировать её в пустую, безрадостную, «модернизированную» версию, лишенную всего, что когда-то делало её такой волшебной. То, что они нам дали, больше не было сказкой — теперь это лекция.
Оригинальная «Белоснежка» была первым полнометражным фильмом Уолта Диснея. Она была очаровательной, цельной, новаторской — и невероятно успешной. Знаете почему? Потому что Уолт Дисней понял то, что мы, похоже, забыли:
«Семья очень важна», — сказал однажды Уолт. «Желание сохранить семьи — это основа всего нашего бизнеса».
Представьте себе. Когда-то кинокомпания считала, что ее работа — укреплять семьи. Интересный факт: в изначальный проект Диснейленда входила церковь на Мейн-стрит. Сегодня, если вы просто попросите помолиться в Волшебном королевстве, вас, скорее всего, направят в отдел кадров.
Но теперь — посмотрите на то, что потихоньку набирает обороты: «Дом Давида» — масштабный библейский сериал, который только что занял первое место на Amazon Prime Video, платформе, доступной в более чем 240 странах с более чем 200 миллионами подписчиков.
«Дом Давида» был снят моим другом Джоном Эрвином, который также снял «Революцию Иисуса» — историю моей жизни и Движения Иисуса, изменившего миллионы жизней. Сериал рассказывает мощную историю величайшего царя Израиля — Давида — и достигает благовестием зрителей, жаждущих истины. Второй сезон уже в производстве.
У меня и моей жены Кэт была возможность поехать в Грецию, пока они снимали, и мы создали сопутствующий документальный сериал под названием «Beyond The House of David», который также транслируется на Amazon. В каждом короткометражном фильме я делюсь Евангелием и раскрываю более глубокий духовный смысл жизни Давида.
Мы даже выпустили духовную книгу «House of David: 30 Days with the Man After God’s Own Heart», которая стала ветхозаветной биографией №1 на Amazon.
А потом есть сериал «Избранные» режиссера Далласа Дженкинса, который стал мировым феноменом. Он рассказывает историю Иисуса с кинематографическим совершенством — и, что самое лучшее, он побуждает людей читать Библию.
А это и есть цель, не так ли?
Потому что пока Голливуд спотыкается, пытаясь не потерять актуальность, верующие выходят на сцену с вечной истиной, завернутой в превосходную историю.
Теперь, не поймите меня неправильно — христианские фильмы не начинали свой путь с самого ТОПа. Некоторые были порой слишком нравоучительны, порой слишком малобюджетны, и давайте будем честны... иногда их было трудновато досмотреть. Но все изменилось.
Когда мы снимали «Революцию Иисуса», я сказал Джону Эрвину: «Давайте удивим публику. Давайте сделаем это жестко и реалистично. Давайте будем артистичными и бескомпромиссно сосредоточенными на Евангелии».
И мы это сделали.
Помните сцену водного крещения? Джонатан Руми (который играет Иисуса в «Избранных») ведёт Джоэла Кортни (играющего меня) в молитве грешника. Это один из тех моментов, когда «искусство подражает жизни» — за исключением того факта, что в этом случае жизнь начала подражать искусству.
Люди молились этой молитвой в кинотеатрах. Некоторые крестились прямо снаружи — в фонтанах, в океане, везде, где только могли найти воду.
Как будто снова наступили семидесятые.
На самом деле, всего несколько месяцев назад мы провели крещение Jesus Revolution Baptism на пляже Pirate's Cove — в том же месте, где мы крестили людей 50 лет назад. Пришло более 20 000 человек. За один день мы крестили 4500 человек. Это было самое большое крещение в истории Америки.
Почему? Потому что люди испытывают голод.
Не по политике. Не по пропаганде.
Голод по истине.
По искуплению.
По Иисусу.
Теперь давайте посмотрим, что отмечает и чествует Голливуд сегодня. Лучший фильм: «Анора» — откровенная сексуальная драма о стриптизерше из Бруклина, которая выходит замуж за сына российского олигарха.
Критики назвали его «блестящим». Аудитория ответила скучающим зевком. Он собрал около 40 миллионов долларов — меньше, чем «Революция Иисуса».
«Эмилия Перес» — мюзикл о трансгендерном лидере наркокартеля. Да, вы всё правильно прочитали. Он собрал 15 миллионов долларов. Любимец критиков. Коммерческий провал.
Дело вот в чем: люди не ищут чрезмерно сексуализированных, идеологизированных историй, которые ругают их просто за то, что они существуют. Они хотят историй, которые их трогают. Которые действительно важно. Которые дают им надежду.
И это то, что мы можем предложить.
Мэл Гибсон работает над фильмом «Страсти Христовы: Воскресение», долгожданным продолжением «Страстей Христовых». Компания Kingdom Story разрабатывает «I Can Only Imagine 2» и другие проекты.
Это только начало.
Легендарный режиссер Стивен Спилберг однажды сказал: «Фильм способен заставить вас почувствовать что-то глубокое, а иногда даже изменить вас».
Он прав. И именно поэтому кино — идеальный инструмент для Евангелия.
Потому что Иисус всё ещё меняет жизни.
И теперь весь мир наблюдает.
Автор — Грег Лори / christianpost.com
Перевод — Алекс Фишман для ieshua.org
Последнее: 3.12. Спасибо!
Когда-то «Оскар» для меня что-то значил. Но однажды я сказал себе: все, стоп! Это случилось, когда я смотрел фильм «Паразиты»: я его не досмотрел. Во время одной сцены мне пришло осознание (раньше были смутные подозрения, а здесь пришла уверенность), что для того, чтобы получить «Оскар» уже недостаточно непристойности или что-то подобного, надо обязательно добавить хоть толику «чертовщинки»: имею в виду сцену — хотя до этого фильм протекал в давольно спокойном русле, можно даже сказать семейном — кровавой резни; меня чуть не потянуло на рвоту. После этого я себе сказал: все, хватит с меня Оскаров.
Я вам больше скажу: современные Оскары дают только тем фильмам, в которых содержится пропаганда феминизма и лгбт и в которых руководящие должности занимают половые извращенцы (лгбт) и феминистки.
Подскажите, пожалуйста, можно ли изображать Б-га в кино? Ведь Христос и есть Б-г
Лично я — против. Пототому что надо быть последовательными (это не узколобая принципиальность, а убежденность, что истина не может быть противоречивой): уж если критиковать православных за иконы (что делаю в том числе и я), то чем это не иконы? Убежден в недопустимости объективации Бога, какими бы благими мотивами это не обставлялось бы. Об этом учил и апостол Павел:
Потому отныне мы никого не знаем по плоти; если же и знали Христа по плоти, то ныне уже не знаем.
(2Кор.5:16)
Я считаю, что можно. Но только в виде Иисуса Христа. Бога-Отца мы изобразить не можем — Он невидим. А вот Иисуса Христа — можем (хоть и в стереотипном виде мужчины с бородой и длинными волосами). Сравнивать художественный образ Христа в кино с иконами некорректно, т.к. образ в кино не используется для служения и поклонения этому образу (чего не скажешь о православных с их крашеными досками).
Мне импонируют решения по этому вопросу Константинопольского собора 754г. (за исключением, пожалуй, анафем); в свое время он считался 7 Вселенским, но поскольку в древней Церкви победили иконопочитателя, он лишился этого статуса, который перешел позднейшему собору, почитаемому сейчас как 7 Вселенский):
Кто неописуемое существо Бога-Слова и ипостась Его старается вследствие воплощения Его описывать на иконах человекообразно, посредством вещественных красок, и более уже не мыслит как богослов, что Он и по воплощении, тем не менее, неописуем, да будет ему анафема.
Кто старается написать на иконе нераздельное и ипостасное соединение естества Бога-Слова и плоти, то есть, то единое неслиянное и нераздельное, что образовалось из обоих, и называет это изображение Христом, между тем, как имя Христос означает вместе и Бога и человека, да будет ему анафема.
Кто одной мыслью отделяет плоть, соединившуюся с ипостасью Бога-Слова, и вследствие этого старается изобразить её на иконе, да будет анафема.